Счастье
Кто с ним знаком, -
Пусть в горле ком,
Беда, тюрьма,
Хоть смерть сама!
(Что может смерть
Отнять посметь?) –
Его берёт
За шиворот -
И, не дрожа,
Но крепче сжав
Охапкой роз,
В свой дом понёс!
Тихий сад
Солнце пленником садится
Здесь, в моём саду, покуда
Распевают счастья птицы
В тихом ожиданьи чуда.
Ничего уже не жду я!
Сны за дверью мира тонут, -
Даже бури, в дури дуя,
Сердце болью не затронут.
Пусть в саду моём пребудут
Лишь созвездия с луною,
Чтоб я шёл, предавшись чуду,
Нитью неба золотою.
Осенью
Умирают сад и свет,
В умиротвореньи тая:
Но и здесь, в затишье рая,
Мне давно покоя нет.
Осень, будишь ты всегда
Только скорбь, но жду я чуда:
Прежде, чем уйду отсюда,
Дай мне золото плода!
Вечная розовая луна
«Ты принес мне ночью семь расцветших роз, -
Жаркий семицветник в сердце мне пророс.
В сердце запылали страстных семь огней
Розовым сияньем, что вина пьяней.
С каждою зарёю – новой розы пыл,
Чтобы всю неделю свет их не остыл.
Розы – не на лето краткое одно:
Сердце их сияньем будет век полно.
Розовой любовью всякий день объят -
И увенчан будет розовым закат».
Образ Осени
Все долины в дыму оловянном…
Сквозь усталую синь над туманом
Солнце тянет из прежнего зноя
Все румяна и лето льняное,
Вся любовь моя льётся пожаром,
Золотым ускользающим шаром…
В тех мирах разве радости хватит,
Если меньше там золотом платят?
Последний листок
Был пуст еще один листок
в той книге, ждущей завершенья, -
и долго-долго я не мог
найти глубокого решенья.
На ум пришло, как мир, старо:
«Есть вечная любовь, бесспорно!»
Затем я отложил перо,
признав: всё остальное – вздорно.
Золото
Есть холод в этом слове. Но теплей
Становится оно в руке твоей,
Когда, любовью одушевлено
В мир сострадание несёт оно,
Как бы Грааль, сияющий огнём:
Всё пламя веры отразилось в нём, -
И к людям ты несёшь его, везде
С любовью помогая им в нужде.
Грааль – Чаша Грааля, Святой Грааль — в средневековых
кельтских и нормандских легендах одно из орудий Страстей —
чаша, из которой Иисус Христос вкушал на Тайной вечере
и в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран
распятого на кресте Спасителя.
Ноктюрн
Плывёт по безграничным долам
Луна, меня благословив.
Раздался пологом тяжёлым
Небес серебряный разлив.
Полей полотна тянут мелом
Пути; свободные от пут,
Часы рекой робеют в белом
И в море вечности текут.
У сирени
Ждущая тенью цветенья сирень,
Скоро ль свои ты откроешь глаза,
Синью сияющие глаза?
Страстным желаньем расцвета полна земля.
Фиалки исчезли, и розы молчат,
И лишь колокольчики нежных берёзок
Звучат, завлекая тебя.
Жаркое солнце зажглось.
Ещё жарче тайная страсть по тебе.
Цветёшь ты, сирень,
Тоску унимая, -
Крылья души распахнув так легко,
Усталостью светлой сломив
Ожиданьем томимые мысли,
В смене печали и песни в прозрачном
Цветущем любящем Все-восприятии.
Боль и мука
Нет, боль не всегда –
Без надежды тоска:
Как кипень сирени
Иная легка.
От Бога – она
Утешенье даёт.
А муку себе
Человек создаёт.
Моя любовь
Шепчет мне любовь из тихой дали:
В песнях отзвенела, отцвела.
Мои звёзды – снегом засияли,
Кровь у роз моих – давно бела.
Слаб мой голос, не смогу я скоро
Знать, что жизнь выкрикивает мне, –
А душа уже внимает хору
В неземной блаженной вышине.
Две звезды
В лунном свете снежном
Спят цветы полей,
Бледные, как грёзы
Юности моей.
Живо внемлют звёзды
Шёпоту воды,
Я ищу глазами
В небе две звезды.
Звёзды
Пусть цель душа твоя не проворонит,
И верой её звёздный свет насытит;
Пусть ночь не всё из рук твоих похитит,
Грядущее твоё не похоронит.
Была Звезда над Вифлеемом в силе
Путь звездочётам осветить в пустыне, –
Так, цель избрав, ты не считай простыми
Созвездья в небе скопищами пыли.
Тайна
Вы проповедуете строго
О смерти перед ликом Бога, –
Но не скорблю я перед вами:
Вы Тайну не постигли сами.
Есть Тот, Кто звёзд небесным светом
Нас озарил: не став поэтом,
Ни к проповедникам причтён, –
Всё ж, как дышал, молился Он.
Он говорил о Доме Отчем, –
Там всем обитель, между прочим,
Он приготовить вышел в путь
И дверь пред слабым распахнуть.
Вы на любое из событий
«Во имя» да «аминь» твердите,
Хоть дух с тоской по Небу слит,
А Тайну только смерть таит.
Туча злых мыслей
Унылых мыслей шёпот
Отнял в душе покой,
Вогнал мне сердце в ропот
Печалью и тоской.
Меняться не желая,
Они, как грязь и слизь,
Как бесов свора злая,
На Небо понеслись.
Там, превратившись в тучу,
Темнеют и грозят,
На горб весь мрак навьюча,
Проклятьями разят.
Но будь ты трижды лживой,
Не лезь в Покой святой, –
Тебя растопит живо
Луч Света золотой.
Только туман
Есть дни, когда сетью тебя оплела
Устало-безмолвная чёрная мгла.
И горе, как море, и холод, как меч,
И чёрные тучи лучу не прожечь.
Так тянутся дни, и так хочется спать,
И солнце твоё угасает опять.
Наощупь бредёшь ты и света ты ждёшь,
Но даже и смерти своей не найдёшь.
Вечером
Я снова слышу милый голос,
Что замолчал давным-давно, -
Он кроткой сказкою приходит,
Когда на улице темно.
Я без него, как без надежды,
Прожить бы не хотел и дня.
Мне мнится, снова добрым словом
Мать хочет ободрить меня.
Утешительница Ночь
Обрывает день синие цветы,
И сминает свет нежные мечты.
Ночь, возьми их блеск, закали в огне
И сплети венок утешенья мне!
Верность и мечта – в них всей жизни кровь:
Если день сметёт, вознеси их вновь –
В тихий твой скорей, в крепкий свет излей –
Верности мечтать запрещать не смей.
Лучшие цвета
Исполненных блаженством мира,
осенних красок краше нет:
в них вотканы, светло и спело,
благословенья многих лет.
Так человеческому сердцу
последний всплеск цветов открыт;
так свет у врат последней ночи –
последний – тайною горит.
Субботнее настроение
Суббота. Мечтательный сумрак спешит
Дня погасить огонь.
Колокол глохнет. Сжимает в тиши
Ладонь другую ладонь.
Ворота недели замкну на замок,
День с его болью погас.
В хоре небесном звучит: «О, Бог!
Боже, помилуй нас!»
"Боже, помилуй нас!" -
В оригинале - Кирие элейсон ( лат. Kyrie eleison,
рус. Господи, помилуй) — молитвенное призывание,
часто используемое в молитвословии и богослужении (как песнопение)
в исторических церквях. Восходит к молитве иерихонских слепцов:
«Помилуй нас, Господи».
Вопрос веры
К зиме оснащённое войско в дозоре:
Стальных облаков заклубились каскады,
Небес охватили бесцветное море,
Пред солнцем воздвигнув свои баррикады.
Но солнце, сорвав неизбежные путы,
Окинуло глазом своим на минуту
Просторы… Умрёт ли?! – вопрос, на который
Ответ ты получишь в весеннюю пору.
В майскую ночь
ЗДЕСЬ тишина на склоне дня
стекает, словно сна отрада.
лишь бодрый соловей, звеня,
зовёт, стенает в кущах сада.
Меня за руку взяв, идти
Зовёт ТУДА тоска по дому
по звёздам Млечного пути
к жилищу вечному, другому.
К свету
Хоть крылья пылью тяжелы,
Взлетай же, песня-птица!
Должна ты к Вечности из мглы
Скорее устремиться.
Надзвёздный передай привет
Из неземной Державы,
Где ты внимаешь, спору нет,
Аккордам вечной славы.
Ночная молитва
Господь, Чьей мощи нет числа! –
Ты знаешь, как мне ночь мила,
Как кроткой песни плеск ночной
Легко повелевает мной;
И как Твои я звёзды чту,
Впивая эту Красоту,
Что, с Вечностью включая связь,
Над тварным миром вознеслась.
И если скажешь: «Пробил срок!»
В душе разбуженной, мой Бог,
Я мыслью и мечтой сотку
Благоговейную строку.
И, будь последней эта ночь,
Пусть вся тоска уходит прочь;
Не дай в ней зноя, зверя, зла…
Нет! Пусть она свята, светла
Наполнит небо надо мной
Пыланьем звёзд и тишиной.
К летней ночи
В саду, где в цветы пролились небеса,
Я слышу, как шепчут в ночи голоса,
В блаженстве сладостном умоляя
Псалмами во мгле затаённого рая.
Тоска, что взметнулась вдруг в полный рост,
Призывно звенит из цветов и звёзд.
И в золоте крылья спешу я поднять:
По Родине боль меня будит опять.
Хотят меня чары Небес унести
В тенистые улицы Вечности.
Напев летнего вечера
Колышутся колосом в небе ночном
лучи золотого зерна.
Трубы моей звонкая нота огнём
тоскующей страсти полна.
Над лесом, печально склонившимся в сон,
проходит, из выси явясь,
чистейшего, светлого золота звон,
пронзающий звёздную вязь.
Бог в нас
«Без Бога мы родились тут, -
Он через нас быть начал…» -
Его придумал грешный люд,
существовать назначил?!
Он Бога в крайней лишь нужде
как существо рождает
и в страхе гибели везде
Его и вспоминает?
Нет! Но живёт Он в душах тех,
кем в сердце впущен смело –
и только им Он без помех
Своё раскроет дело.
В майскую ночь
Что майской ночью ленты ткёт –
Как бы из шёлка тянет свет,
Вниз на луга и на леса
Бросая белоснежный плед?
То хочет бледная луна
Свой жемчуг на цветы смахнуть,
Чтоб безмятежной ночью нам
На Небо обозначить путь.
Тайна леса
Толпой в лесу бродить не надо, –
Его движенья не тупы.
Затопчет в нём людское стадо –
Он отстранится от толпы.
Он, дущу сохраняя в тайне
И песнь свою, – не стерпит спесь.
Он скроет суть в пещере дальней,
Оставив лишь деревья здесь.
Мартовские мечты
Как мечта, пролетает весна надо мной,
Растекается неуловимой волной;
Не достать её золото и синеву,
Только в серых оттенках сегодня живу.
Всё же март принесёт нам заветный свой ключ:
Лишь чуть-чуть – и прорвётся завеса из туч!
Солнце, песни, молитвы, что в свет вплетены,
Благодатью ворвутся в ворота весны.
В звёздной пыли
Если сам я плотью – пыль земная,
Прежде чем я сыном звёздным стану,
Должен жить я, землю понимая,
Ею стать, пока я не устану
И на Небо взмою, Правду зная?
Человеку, что из персти создан,
В пыль склонившемуся, Боже, Отче,
Дай мне веры, чтоб и тёмной ночью
И в пыли Твои мне видеть звёзды.
К природе
Природа! Тёплый дождь твой льёт
на грешного и на святого,
и солнце слуг и их господ,
не различая, греть готово.
В твоих горах укрытья есть,
где в горе я могу таиться;
в твоих долинах роз не счесть, –
там я в мечтах парю, как птица.
Свет звёзд твоих несёт покой;
в густых лесах царит затишье. –
Я в них, охваченный тоской,
могу брести неслышной мышью.
По грудь в волну твоей реки,
смывая пыль и грех смывая,
вхожу, – и раны от тоски
целит любовь твоя живая.
Проснувшийся камень
Чувствуешь ли ты, как в камне
Жизнь порой заключена?
Ждёт она, что некий мастер
Выведет её из сна!
Детвора однажды мимо
Пробежит и, в тишине,
Лишь один из них услышит:
Этот камень крикнул мне!
И до той поры он будет
Слышать это крик, пока
Поцелуем не пробудит
Бог в нём дар художника.
К Ночи
В необозримом жизни хоре
Встаёт луна в тиши ночной, –
Я слышу, будто мира Море
Рокочет, говоря со мной.
Несёт меня большим теченьем.
Мгновенья Вечностью полны –
И звёздным тянутся свеченьем
Ввысь, к Океану тишины.
Вечная зима
Поднялся я к обеду
На гору – мир так сер!
Глупее, чем в победу
Над мраком – нету вер.
Я верю, что со мною
Не быть тебе, хоть вой, –
И раны сердца ноют
Пред вечною зимой.
Душа в лесу
Дыханье леса душу вознесло
Высоко над землёю в синь эфира, –
Как птица, вскинув белое крыло,
Она плывёт от суетного мира.
Приходит ночь, и светлая луна
Пред ней снимает тайную завесу. –
Благословенная, парит она
Царицей торжествующего леса.
Гимн осени
Опять бледны леса густые,
И все цвета утомлены,
И все источники остыли,
Все песни погрузились в сны.
Прохладный свет на жизнь ложится,
Всё дольше ночь, – и тени влёт,
К закату, как ночные птицы,
Стремятся, сокращая год…
И чую – смерть меня зовёт.
Сентябрь
В проулке узком солнца было много –
Живое золото так редко встретишь тут.
Оно цвело, пробив себе дорогу,
Как здесь одни подсолнухи цветут.
Я в сердце солнца всматривался, стоя
В глухой щели, – и звонкий, и густой
Мне Голос Неба пел: «Как солнце золотое,
Благословен твой полдень золотой!