Казалось, я всё про себя поняла.
Но нет - то и дело всплывает из прошлых годов то одно, то другое.
Я где-то себе солгала,
И ложь меня мучает, жжёт, и мне спать не даёт и лишает покоя.
А можно бы просто прийти
И произнести это трудное слово "прости".
Почему это самое трудное слово?
А прошлое мучает снова и снова.
Кому говорить это слово? И где они - те,
Перед кем я когда-то была виновата?
Исчезли в пространстве, а если точней - в пустоте.
Пространство молчит - изначально оно глуховато.
Ничто не мешает, что раньше мешало. Мне жаль.
Печаль - полинявшая старая шаль - только руки сплетает.
Её распустить бы да перемотать, чтобы вспомнить, что было вначале.
А чтоб распустить -
надо лишь потянуть под ладонью торчащую нить,
(Не стыдно себя осудить).
А вы ведь не знали, а может быть, просто забыли слова,
И я их забыла, но, вспомнив едва,
Я произнесла их, да кто их сегодня услышит?
Тот, кто пишет на крыше, на третьей планете в тентуре галактики Z,
Поймает привет от меня через икс в энной степени лет,
Запишет и сам удивится: о чём это, право?
Изложит в стихе кучеряво моих извинений тоскливый поток.
А я всё терзаю и мучаю шаль, превращая в колючий моток,
И колкий комок в моём горле всё тает,
Уже он исчез,
Как реликтовый лес, и печаль отступает.
Так что на конце самой первой петли,
Что я заплела в эту шаль? Оказалось – пустое.
Такое простое, что даже смешно,
И ни в сказке сказать, ни пером…
Слава Богу, кончаем добром. Упрощаем.
Друг друга прощаем и прощаемся с ней –
Что меня и моложе, и много глупей, впрочем, это мы тоже прощаем.
Я всё наконец про себя поняла.
Поняла, что хотела.
Но вот - то и дело всплывает одно, и другое, и третье...
Такие дела...