Не нам, ткачам и рыболовам,
Спроваживать злодеев в Ад.
Ты мог одним лишь хлестким словом
Сбить с ног тех четырех солдат,
Но Ты пошел без колебанья
Навстречу скорому суду.
Какое жуткое деянье
Я напроворил в том саду!
Оттяпанным солдатским ухом
Негоже хвастаться, Симон.
Он приказал небесным духам
Событьям не чинить препон.
Я верил наравне с другими,
Я знал, Иаков, Кто Он есть,
Но я считал, Он свергнет римлян,
Чтоб Самому на троне сесть.
Я – идиот, болван, тупица,
Я проклят, заклеймен, о да,
Мне лучше было б не родиться,
Как Он нам всем сказал тогда,
Но почему ж вы все, скажите,
Не бросились на легион?
Ах, вот как! Не велел Учитель.
Опять всему причиной Он.
Я видел все – и вашу слабость,
И Мать, иссохшую от слез,
И все, что от Него осталось,
Когда Он крест на гору нес.
Я все в глазах Его увидел,
Когда Он глянул сквозь народ.
Он все простил, Он не в обиде,
А я с ума сойду вот-вот.
Нужна покрепче и повыше…
Чтоб неповадно было впредь…
Я не хочу вас больше слышать
И больше не могу терпеть
Косые ваши взгляды в спину,
Ком в горле, твердый, как орех…
О где же, где же та осина,
Что выдержит мой тяжкий грех?