Как ночь светла!
От сопок до луны
прозрачными столбами тишины
стоят березы.
Голубые страны
ночных полей безлюдны и тихи.
Лишь за рекой,
печально и пространно,
горланят петухи.
Что ж, можно лечь спиною на копну,
смотреть на звезды,
слушать тишину.
Давно пора мне многое обдумать.
Пора понять,
что формы суеты
лишь прикрывают – словно формы тумбы –
безрадостную сущность пустоты.
Как мало мы еще обращены
к раздумчивому миру тишины!
Не потому ли запаленно дышим,
торопимся к сближенью – не любя,
что мы себя не видим и не слышим,
а значит – и не верим мы в себя?
Так и живем –
хотя окружены
прозрачными столбами тишины –
пока,
почти нечаянно, внезапно,
сквозь наслоенья замыслов и дел
вдруг не пробьется сладковатый запах
вечерней ивы,
плачущей в воде.
Спешишь к воде.
И – как глоток волны –
с ладоней пьешь прохладу тишины.
Потом стоишь.
А сонная река
едва течет и медлит у причала.
И – как река – в душе берет начало
задумчивая первая строка…
--
(«Избранное», 1984)