Дядька Леший загулял,
подобрал поляну,
на гитаре заиграл,
пылу, жару он поддал,
бьёт по барабану,
сколько веток наломал,
неужели спьяну,
мимо зайчик прохромал
и, хоть был он хил и мал,
кулачком он помахал
злому хулигану...
А тому не надоест
ломать ветки с треском,
всех кикимор он зовёт
с чертовским оркестром,
здесь тебе и водяной,
а ещё болотный,
и упырь, и вурдалак,
хмырь, дурак негодный,
ну, и заграничный бес
с виду очень модный,
напускает дым окрест
и глазам всем запах ест,
едкий, превосходный,
вот что значит, брат, прогресс,
редкой красоты процесс,
бурный, полноводный,
жуткий, сумасбродный,
но международный.
Дядька Леший загулял,
в свой оркестр он позвал
и Ягу солисткой,
нежно ручку ей пожал
и сказал: "ты только пой,
эй, Яга, не будь тупой,
мне по нраву голос твой,
накормлю сосиской,
пусть одной, зато большой,
я ж к тебе со всей душой
страстью самой чистой,
будь максималисткой,
редкой оптимисткой,
стервой, скандалисткой
и пой всем ты нервы рви
безо всяческой любви,
ну-ка громче, ещё выше
самой высшей в мире крыши,
если голос твой услышат,
передохнут соловьи...
Все кикиморы, увы,
точно не потянут,
и так громко голосить
ни за что не станут,
я ещё могу тебе
выдать фортепьяну,
эй, Яга, не будь тупой,
бей по клавишам, и пой,
и себя прославишь,
это всё - не звук пустой,
много, много, друг ты мой,
разломаешь клавиш...
Не желаешь? - ну, и зря,
ты чём о базаришь? -
твои биты козыря,
что в карманах шаришь?
Без оркестра ты никто,
а с оркестром - с сила,
три семестра по лесам
где тебя носило?"
Дядька Леший прочь умчал
с этими словами,
нет у сказочки конца,
сочините сами...
А могла же та Яга
петь, как Пугачёва,
вот отсталая карга
к сцене не готова,
ну, куда же той Яге
состязаться с Аллой? -
скачет всё на кочерге
по тайге уральской,
помогите, люди, мне
разобраться сказкой.
Но опять ответа нет
нынче никакого...
Дядька Леший загулял,
я сказал: "здорово",
он мне кукиш показал,
погрозил сурово:
"что ты тут насочинял,
дурень - право слово",
взял и в Сочи ускакал
развлекаться снова,
с собой Ваенгу позвал,
никого другого...
Ладно и не нужно мне
друга, блин, такого,
я шагаю по Москве
вроде Михалкова,
тех шестнадцати годов
и ни годом больше,
жить желаю на земле
лучше, чище, проще...