Эта история о девчонке,
Видали вы её точно однажды.
Было хмуро тем утром осенним,
Тогда дождь ещё за окном хлестал,
Холодный настолько, что прожигал кости.
Я ненавидел утра и ненавидел дожди
Порой мне было столько скучно,
Видеть людей в их серых свитерах,
Поющих счастливые песни осенним ветрам.
8:08 на часах, сонливости полны глаза,
Смотрю в полуразряженный айфон,
Джой Дивижн в ушах пока поёт;
Размыто всё вокруг, не видно ни черта.
Проехать пару миль всего,
Это не много минут. Я езжу на работу
Через метро, так каждый день,
Обычная поездка для хиппи из Нью-Йорка
Стараюсь тщательно скрывать я
Секрет свой, не для всех таков,
Не место здесь, в Нью-Йорке,
Сорокалетним хипарям. Погибли все,
Закопаны там, на востоке,
Все те, кто тусовались на Вудстоке.
«Чайнатаун» — водитель объявил
Только движенье перестало,
Я пошатнулся лишь отчасти
А дождь хлестал, да и хлестал,
Вот тут-то и она. Девчонка
В двери поезда зашла.
И красива, молода, и пахла мёдом с молоком —
А молока во век не пил я, аллергия у меня —
И ищет место для себя, всех обходя,
На двух сижу, но вправо двигаю себя,
Садится слева от меня — она.
Скривил свою полуулыбку,
Завидела меня и улыбается,
Клянусь, её была всех чище,
Хоть и не видел я других.
«Привет, я Джанис», —
Легка на слове, прям как Бордо.
«Класс! Я Калеб, если что», —
Признаться, много я смутился.
Остановилась, отвернулась от меня
Улыбку оставляет, осматривая всё вокруг,
И кажется нетронутой, и непорочной и просто новой здесь,
Жители Нью-Йорка не выглядят наивно.
«Извини, мне нужно всё-таки спросить», —
Я неумело начал, глотая воздух жадно,
«Метро, я знаю каждого отсюда,
Лицо твоё, кажись, вижу впервые…».
«О, Калеб, вы так правы! Я новенькая здесь, верно
Вы подметили, но я работаю в Нью-Йорке уж года как четыре».
«Мгм…как интересно узнавать. И кто Вы, если не секрет?» —
Я незаметно ёрзаю на своём месте, но всё-таки спросил.
«Нет, это странно, что Вы не знаете меня», —
Она была девчонкой гоу-гоу.
И я смотрю на Джанис, брови свои подняв,
Не могу перестать усмехаться.
Она была той, кто поняла меня аллегорически,
Она была той, о ком я говорил метафорически.
«Калеб знаете, моё хобби смотреть деревья на ветру,
И наблюдать за птицами, в лесу, они кричат, а не поют,
А ещё…люблю стоять босой в ручье
С водой, что доставала б до колен,
Ещё…я тосковать люблю, понимаете?»
«Я? Да…я понимаю», — и говорю мечтательно,
Растягивая свою речь, я вообще
Понятия не имел, о чём она говорит.
«Девушка-фольклор», — она соглашается инстинктивно,
И глаза свои вдруг опускает,
Я понял, что слёзы свои скрывает,
Это только мой интерес разжигает.
«А если так, то почему Нью-Йорк?» —
И смотрит на меня, по-детски так, но красиво.
«Я нерешительна. Город обладает мной.
Ненавижу это, но я коплю, чтобы сбежать отсюда наконец», —
Холодность и апатичность, так вот что ей присуще.
Движенье поезда остановилось вновь, Джанис встаёт,
Глазки вытирает, скрывая волосами:
«Ну что ж, прощай Калеб», — чистый западный акцент, —
«Так здорово, ты не узнал меня!» —
Дверь звучно щёлкает, открывшись,
Мотает темною макушкою своей, теряется в толпе.
И поезд едет дальше, никого почти вокруг,
Лишь я, больше функционировать не могу,
Взгляд бестолковый, но полон мыслей в видеонарезке,
Путаница в голове, он потерял контроль;
Думая про неё,
Джанис.
И она выглядела как девушка, что ты встречал однажды,
Как девушка, которую, я уверен, вы все видели,
Как девушка, которой бы вам хотелось быть!