Мне рассказывал в 80-ые годы приятель - работник прокуратуры (он вёл это дело), как один алкаш, в пьяном угаре, убил собутыльника за то, что тот , по его мнению, неправильно разлил портвейн (в свою пользу).
Словом, шандарахнул он его пустой бутылкой по кумполу и ушёл в отруб, а тот взял и перекинулся.
Через какое-то время алкаш проспался, отыскал початую бутылку вина и стал будить собутыльника, а тот, естественно, не просыпается.
И вот алкаш ему говорит: "Друг, что же ты спишь - давай выпьем!"
А друг не шевелится.
Алкаш стал нервничать: "Ты что же это, сука, меня не уважаешь, отказываешься со мной пить?", - а тот не реагирует.
И тогда алкаш выпил один и стал в остервенении пинать тело, даже не осознавая, что пинает труп...
А когда осознал, то ещё выпил, а после долго-долго сокрушался и плакал от жалости ...к самому себе.
Но на этом дело не закончилось.
Немного поразмыслив (в меру своего развития и понимания), он решил УВЕКОВЕЧИТЬ память о друге, соорудив для этой цели бюст из подручного материала (то есть - из трупа своего дружбана).
Сперва он отсёк ему топором руки по самые плечи, затем - ноги по самые яйца, после чего безуспешно пытался УСТОЙЧИВО водрузить этот кровавый обрубок на столе, но не преуспел в этом, потому что скользкий от крови, изуродованный кусок человеческой плоти, всё время падал, вызывая досаду "Пигмалиона".
И тогда "скульптора" осенило: он взял ножовку и почал рьяно отпиливать от оставшейся нижней части трупа, изрядный по ширине кусок (примерно до уровня диафрагмы), полагая, что таким образом, "бюст" займёт устойчивое положение, после чего его можно будет покрыть лаком и любоваться дружбаном, как мошкой, НАВЕЧНО застывшей в янтаре, в течение долгих лет!
Но, то ли новоблагословенный потомок "Фидия" что-то там не подрассчитал, то ли его замысел не стал угоден господу, то ли ещё, какие-то мистические и трансцедентные причины вмешались в процесс его "творческого " дерзновения, но как бы то ни было, его потуги тупиково упёрлись в крепкие, кальцинированные рёберные кости бывшего, надёжного собутыльника.
Наш "герой" поднажал, выпил ещё портвейна и , собрав остатки сил, продолжил пилить ("Пилите Шура, пилите", - ассоциативно ему восклицали гениальные тени Ильфа и Петрова!)
Но, расчленив примерно треть торса трупа, пьяный в жопу "Роден", окончательно выдохся и надолго отключился...
Ручейки крови, просочившиеся сквозь дверные щели в означенной квартире, на лестничную площадку, насторожили соседей, вызвавших милицию.
А когда стражи порядка вошли туда, без труда открыв незапертую дверь, то их взяла оторопь...
В квартире густо пахло сырым мясом, вперемешку с бормотухой, блевотиной и смертью.
В прихожей валялся окровавленный топор "Раскольникова", густо рассыпанные осколки винной тары и бесформенные фрагменты человеческого тела.
На столе , сильно покосившись, "цвели" алым маковым цветом останки того, кто по легкомыслию, променял бытие на 100 грамм халявной бормотухи.
А рядом с ним, на полу, в вольготно развалившейся позе, расслабленно, с чувством выполненного долга перед собой и Отечеством, похрапывал обоссанный "виновник торжества".