XXIX
Тут непременно вы найдете Here you will find prevailed
Два сердца, факел и цветки; Two hearts, a torch and flowers;
Тут верно клятвы вы прочтете And eternal love to the grave
В любви до гробовой доски; You will surely read vows;
Какой-нибудь пиит армейский Some kind of military poet
Тут подмахнул стишок злодейский. Here dashed out a wicked poem.
В такой альбом, мои друзья, I’m also glad to have my hand
Признаться, рад писать и я, In such an album, my friends,
Уверен будучи душою, I am confident in my soul,
Что всякий мой усердный вздор That all my zealous nonsense
Заслужит благосклонный взор Will earn a favorable glance
И что потом с улыбкой злою And then with an evil smile
Не станут важно разбирать, Nobody will to examine strive,
Остро иль нет я мог соврать. How witty I could have lied.
XXX
Но вы, разрозненные томы But you, scattered volumes
Из библиотеки чертей, From the library of devils,
Великолепные альбомы, Torment of fashionable rhymers,
Мученье модных рифмачей, Presented in gorgeous albums
Вы, украшенные проворно You, skilfully ornamented
Толстого кистью чудотворной By Tolstoy's brush magnificient
Иль Баратынского пером, Or by Baratynsky's pen,
Пускай сожжет вас божий гром! May God's thunder you to burn!
Когда блистательная дама Whenever a brilliant lady
Мне свой in-quarto подает, Offers me in-quarto of her,
И дрожь и злость меня берет, Tremble and anger take me over,
И шевелится эпиграмма And an epigram to proceed
Во глубине моей души, Touches the depths of my soul,
А мадригалы им пиши! But have to write them madrigal!
XXXI
Не мадригалы Ленский пишет Not madrigals Lensky writes
В альбоме Ольги молодой; In album of Olga, his Miss;
Его перо любовью дышит, With love his pen breathes,
Не хладно блещет остротой; Doesn't coldly shine witties;
Что ни заметит, ни услышит Whatever he notes or hears
Об Ольге, он про то и пишет: About Olga, this he writes:
И, полны истины живой, And, full of living truth,
Текут элегии рекой.Так ты, Like a river, flow elegies.
Языков вдохновенный, Thus you, Yazykov inspired,
В порывах сердца своего, In your heart impulses,
Поешь бог ведает кого, Sing whom God only knows,
И свод элегий драгоценный And set of elegies refined
Представит некогда тебе Will reveal to you somedate
Всю повесть о твоей судьбе. The whole story of your fate.
XXXII
Но тише! Слышишь? Критик строгий But quiet! Hear? A disparager
Повелевает сбросить нам To reset strictly commands us
Элегии венок убогий, Miserable wreath of elegies,
И нашей братье рифмачам And to our brother rhymers
Кричит: «Да перестаньте плакать, He shouts: “You stop crying
И всё одно и то же квакать, And still the same croaking,
Жалеть о прежнем, о былом: Regretting past, let it pass:
Довольно, пойте о другом!» Sufficient, sing something else!”
-Ты прав, и верно нам укажешь - You right and will us show
Трубу, личину и кинжал, Trumpet, mask and dagger,
И мыслей мертвый капитал And thoughts' capital dead
Отвсюду воскресить прикажешь: Order to revive everywhere:
Не так ли, друг? — Ничуть. Куда! Right, buddy? - Not. Nowhen!
«Пишите оды, господа, “Write the odes, gentlemen,
XXXIII
Как их писали в мощны годы, As were written in mighty years,
Как было встарь заведено...» As it was the old manner...”
- Одни торжественные оды! - Just exclusively solemn odes!
И, полно, друг; не все ль равно? That's it, chum; does it matter?
Припомни, что сказал сатирик! Remember what said the satirist!
«Чужого толка» хитрый лирик "Alien sense" cunning lyricist
Ужели для тебя сносней Is for your acceptance easier
Унылых наших рифмачей? Than our despondent rhymers?
- «Но всё в элегии ничтожно; - “But all in elegy insignificant;
Пустая цель ее жалка; Its empty purpose is pathetic;
Меж тем цель оды высока Meanwhile, the goal of odes heroic
И благородна...» Тут бы можно And noble...” Here is a variant
Поспорить нам, но я молчу: For us to argue, but I inaudible:
Два века ссорить не хочу. Not to make two centuries squabble