Ты меня видишь под своей капельницей —
А у меня ничего не складывается.
Я где-то между мечтой и приятельницей —
Ничего необычного, только мозги плавятся.
***
Ты делаешь мне надрезы на сердце, как ты умеешь -
Тихо и правильно,
Без истерик и громких фраз
(Боже, наверное, ты жалеешь,
Но терпишь, думаешь, это фаза -
А я кем-то другим отравлена, ранена).
Ты приходишь, меня успокаиваешь,
Когда мне плохо, но я держусь их последних сил,
И молчу или несу сущий бред, но все-таки осторожно,
А ты смотришь, как папа, ни на чем не настаиваешь,
А про себя думаешь, что нет ничего невозможного - все возможно.
И мне больно, господи, мне и за тебя, и за себя очень больно,
Как будто бы те, кто пьют нашу кровь, никак не напьются,
Не набьются посуды на наших гребных кухнях -
А нам уже хватило по горло страданий; все, довольно.
Мы уже кончились, наполнившись горечью, а счастья нет, мы пустые,
И ничего не хочется. Даже какие-то атрибуты успеха элементарные, простые.
И я сижу у себя дома, и это все вговариваю в лист заметки -
Нет так, конечно, как бы ты сделал, в тысячу раз умнее: остро, метко.
Но потом, когда смотря на меня ты те же самые вещи, что я пишу, воочию спрашиваешь,
Я замолкаю, словно парализованная. Мне и стыдно, и страшно.
А ты понимаешь без слов, и читаешь, без переводчика - все, что во мне водится.
«Это груз тот самый?.. Или что-то другое?.. Усталость…» Черт, мне приходится
Отводить глаза, снова нести бред. Как же тошно и тяжело,
Когда ты веришь в иллюзии, в то, чего не было, что никогда не жило.
25.04.24