Он был прекрасен, словно рай.
Его обличье соблазняло.
Он как огонь.
Он был огнем.
Но все для счастья было мало.
Он был прекрасен, словно сон.
Но всё ему не угождало,
И взор его не привлекало,
Лицо, что в завистях других пылало.
Краса, она не вечна,
Душа ж не падает во взор.
Так что же сделать, чтоб навечно
Остаться в сердцах миллион?
Художник молодой в то время
Над полотном кисть так занесёт
И легким плавным движением
Лицо на полотно перенесёт.
Лицо на полотне сияет,
Ему морщинок не видать.
А юнец всё так же и страдает,
Ведь юнцом навечно уж не стать.
А может есть решение проблеме?
Лишь надо страх перебороть
И в минуту истерично смелой
Своё желание загадать.
И полотно всё примет на себя,
Как приняло оно юнца.
Теперь навечно молодого,
Вечно желанного,
На удовольствия щедрого.
Душа же гнила.
Да не по дням, а по часам.
Картина тайну ту хранила,
Тайну о кой юнец затем прознал.
Картина вечно молодая.
Она лишь память о былых годах.
Но если ж перевернуть всё, зная,
Что года те не вернёшь ты никогда.
И будешь жить всегда в веселье,
Думая, что счастье пред тобой,
Но пару лет пройдёт,
Станет не секретом,
Что счастье - лишь воспоминанья
Лет прожитых тобой.
Года уходят, не вернуть их.
Не вернуть их даже сделку заключи.
Сделка с дьяволом чопорное дело,
Дело корысти и совсем уж не любви.
Юнец, что душой уж не юнец,
В то время осознал всю суть.
Не хотел он такой жизни,
Не хотел над старостью победы.
Пока ты молодой, ты всё имеешь.
Старым ты живёшь с богатством, что сделал молодым.
А вечное лицо лишь сказки для веселья.
Настоящего веселья в этом нет.
Удовольствие, не счастье.
Удовольствие – лишь миг.
Оно уйдёт, останется страданье.
Страданье, что не в силах изменить.
Кинжал над полотном заносит,
Парниша повзрослевший уж душой.
И сделку с радостью сердечною расторгнет,
Разрушив миф о счастье, что доступно лишь младым.
Сияет солнце,
Птицы песни напевают.
Стоит картина, а на ней
Красавец, чьё обличие соблазняет,
А вид прекрасен словно сон.