-И, коль, наденешь на; руку браслет,
на чёрном небе засияют звёзды,
и всего мира золотые розы
падут к ногам.
В тумане прошлых лет,
ей рыжая колдунья обещала,
и бархатный мешочек ясно-алый,
оставила исчезнув.
Плыл рассвет
над городом. Слегка грустил ноябрь,
просветы улиц сжавшись стали уже,
хрустели под ногами льдинки-лужи,
затянутого неба висла рябь.
Она брела вдоль серости осенней,
в квартиру, из которой даже тени
ушли во тьму. И каждый день озяб.
Она садилась молча у окна.
Сжимая алый бархат. Было душно.
Браслет бы мог спасти, но ей не нужно.
Устала. Старость слишком холодна.
Устала. Старость слишком одинока.
Её там ждут, но сколько зим до срока?
Какая вечность за чертой дана?
Смотрела в дали. Ёжились дома,
над ними тучи раскрывали бездну.
Но осень вдруг притихла, кто-то песню
запел, и целый мир сошёл с ума,
и было неба песне этой мало.
Внизу с рукой протянутой стояла
там девушка. Звучал судьбы романс.
Старухи сердце сжалось, как комок.
Сбежала вниз. Надела на запястье
той девушке браслет.
-Тебе на счастье,-
сказала:
-будут звёзды, и у ног
букеты роз.
Обвился нежно змеем
браслет вокруг руки.
Исчезла фея,
а может быть колдунья,
знает Бог.
Исчезла, растворилась над землёй,
не задержалась даже на мгновенье.
В её квартиру возратились тени.
К зиме стал город бело-голубой.
В театр спешили люди в снежный вечер.
На сцене в полутьме мерцали свечи,
звучал романс, волшебный, неземной.
21.34
03.03.23
©Татьяна Лев