Без спроса к солнцу тянется трава.
Святыми видятся озлобленные лица.
Пытается включится голова.
А сердце не спешит угомониться.
Я больше не судья, не врач, не бог...
Сниму халат и мантию закину.
Я снова: хроник, стихоплёт и лох.
Мне крылья от "друзей" прикроют спину.
Те норовят: скопить, продать, купить.
Курс доллара осмыслить на сегодня.
Я мог бы, по смиренью, уступить,
но ими же забита преисподня.
Пусть серебрится иней на висках.
Прохожие обходят стороною.
Ведь я бегу по улицам в носках.
За бесподобной девочкой - Весною!
Нам соловьи за городом поют.
И ландыши головками кивают.
Даже, когда их рвут и продают.
И цены за убийство не снижают.
Ты тоже крутишь пальцем у виска.
С холёными ногтями, под Гогена.
Но ревности смертельная тоска -
любовью забинтованная вена.
Я всё равно к безумию пробьюсь.
Не обольщаясь девочкой иною.
И, может быть, тогда угомонюсь,
когда сольюсь в объятиях с Весною!