ПРАВОСЛАВНАЯ ЛИРИКА
или ГРАФОМАНСКОЕ МРАКОБЕСИЕ?
Когда-то, в 90-е годы довелось мне поднять на максимально возможный по тем временам уровень поэзию одного небольшого заполярного города – Воркуты. На тот момент я была руководителем городского литературного объединения «Сполохи», и от меня полностью зависело, какие стихи публикуются в местной газете «Заполярье» и читаются со сцен городских мероприятий. Тогда абсолютно всё, касающееся городской поэзии, проходило через меня, было собрано в одних руках, чётко централизовано, если можно так выразиться. Поскольку я знала практически всех заметных авторов города, работала с ними постоянно – и очень плотно, – редактировала их, знала многие их стихи, их потенциал и объёмы, помогала им состояться, поверить в себя, развиваться и повышать мастерство, рекомендовала их стихи к прочтению сыктывкарским коллегам, писала о них критические и литературоведческие материалы и активно пробивала наверх всё мало-мальски яркое и художественно небезнадёжное, что случалось в ту пору в воркутинской литературе, – то, конечно, я полностью владела всей информацией и пользовалась авторитетом (и поддержкой!) у властей. Когда возникали вопросы по выбору кандидатов для конкурсов или награждения, для выступлений или поощрений, обычно все обращались именно ко мне – и библиотеки, и краеведческий музей, и руководство театра, и отдел культуры, и городская мэрия. Это были годы расцвета воркутинской поэзии, планка, заданная мною вместе с талантливыми воркутинскими литераторами, была высока, и то огромное доверие, которое оказывали мне власти, я, безусловно, старалась оправдывать. Хотя главным было не это, а более всего – моя устремлённость в будущее и искреннее радение за нашу русскую литературу.
По молодости и наивности я тогда этого не понимала, но теперь отчётливо вижу, что при такой ситуации у меня просто не было шансов не нажить себе гору врагов, недоброжелателей и завистников. Моя принципиальность в профессиональных вопросах очень не нравилась тем, кто привык к халяве в виде публикаций и выступлений, для кого поэзия являлась лишь предлогом, лишь трамплином к славе, к власти и пропуском в высокие кабинеты. Лично меня подобные проблемы никогда не заботили, для меня бескорыстное служение русской литературе было и остаётся приоритетным в жизни несмотря на все потери и часто непонимание не только со стороны писак-дилетантов, но и коллег. И, честно говоря, жалею только о том, что всё же не была достаточно строга в вопросах отбора, что из ложного понимания дружбы порой потакала тем, с кем общалась и кого не стоило бы продвигать в литературу, но, увы, характера не хватило. Повзрослев и помудрев, считаю это малодушием, но тогда мне казалось, что я делаю доброе дело. Что самое забавное – именно те, кому я более всего помогала, сегодня, проникнув уже в ряды союзов писателей, пытаются мне как-то пакостить и вставлять палки в колёса, кто явно, а кто более завуалированно, но тем не менее. Это, конечно в голове не укладывается, ну да Бог им судья. Для них склоки и счёты важнее самой литературы и писательской чести. Впрочем, откуда ей, этой чести взяться при отсутствии масштаба личности и серьёзного литературного дара! Писание стишков на различные темы ещё ведь не является признаком состоявшейся литературной судьбы. Уж если отвлечься на минутку и окинуть внутренним взором происходящее в литпроцессе (и около него!) в последнее время, то с огорчением можно констатировать, что сегодня уже только ленивый стишков не пишет, не публикует, не издаёт, не декламирует, не поёт…
Но я хочу поговорить ещё об одном явлении, очень сегодня внятно набирающем силу и волнующем меня не меньше повальной графомании. Помню, тогда же, в 90-е, начали ко мне подсылать пишущих стихи из нашего городского православного общества. Стихи поднимали христианские и православные темы, прославляли Бога, изо всех сил порицали человеческие пороки – и прочее, и прочее в том же духе. Всё бы хорошо, да вот только стихи все были из рук вон плохи – сплошь любительские, со слабыми рифмами, шатающимся размером, вторичными мыслями, иногда откровенно безграмотные. Что было делать? Я вела разговоры с православными рифмоплётами, отклоняла их стихи и не допускала их к публикации в городской газете. Позиция моя была твёрдой и не изменилась и по сей день: не нужно писать плохо, даже если это важные темы, поскольку получается, что автор только прикрывается святыми понятиями – такими, как Россия, Бог, душа, вечность, любовь, добродетель, смирение и т.д., – на самом же деле пиарит своё имя, не имея ни достаточных литературных способностей, ни понимания предмета, ни владения искусством стихосложения. И картина складывается весьма неприглядная, ибо в результате любая добрая, светлая и даже самая праведная мысль, любой чистый посыл, дурно и неумело выраженный, косноязычно переданный, превращается в свою противоположность – а значит, в зло, в антипоэзию, в грубую языковую поделку и подделку. Плюс таким образом переходит в минус, Бога сменяет дьявол. Да, это игры дьявола – жажда славы, стяжательство духовного влияния, прикрываемые добрыми якобы побуждениями, желанием донести до людей свет православных истин. Пока я держала в своих руках ниточки от литературных воркутинских публикаций – вплоть до самого моего отъезда в 2003 году, – на страницы газет и книг не попадали стихи низкого качества, ибо графоманскому суррогату было сказано жёсткое нет. Ну, а дальше уже на то была не моя воля…
Сегодня же этот процесс вышел из-под контроля по всей стране прежде всего из-за развития интернета и соцсетей. И я с ужасом вижу, как православные батюшки, не обладающие литературным даром и упивающиеся стишками собственного сочинения весьма низкого уровня, многочисленными толпами ринулись к славе. Мало того что они активно публикуют свои малограмотные и маловыразительные стишочки на своих страницах, так они ещё и обирают паству, прося финансовой помощи на издание своих книг (и издают-таки порой весьма увесистые фолианты с золотым тиснением, множа отечественную рифмованную макулатуру!).
Столкнулась же я с этими проводниками Слова Господнего лично в соцсети ВКонтакте – и сразу обратила внимание на их агрессивность и крайнюю обидчивость в данном вопросе. Понимаю, что батюшки привыкли к любви и послушанию, к тому, что им молча восторженно внимают по долгу их службы – и, к сожалению, не все из них, видимо, справляются с той ответственностью, которую накладывает на них их сан и их путь служения Господу. Слаб человек, и священники не исключение. А жаль.
Один немолодой уже батюшка пару месяцев назад под моим материалом о графомании в комментариях встал на защиту моих антигероев, аргументируя тем, что я злая и мне нужно больше молиться, а не критиковать людей. Отправилась к батюшке на страничку, увидела там его очень среднего качества стихи о природе и о Боге, а также тысячи восторгов под ними от паствы и батюшкины активные призывы скидывать на карту деньги для издания его книги – и всё мне стало ясно. Батюшке было сказано в ответ, что им, к сожалению, самим овладел грех – грех графоманства. На что он в свою очередь уведомил меня, что будет молиться неустанно за мою грешную душу. К сожалению, очень удобная и, как многим кажется, неуязвимая позиция. Мол, меня не трожь, это большой грех, я православный батюшка, Божий помазанник и те пе. И вообще критиковать – это грешно и недостойно верующего человека! О как!
Так ведь я не людей критикую, а их непрофессионализм, их попытки завладеть тем, что не принадлежит им по праву. Критиковать плохую литературу, разбирать её на составные, открывать людям глаза на истинное и мёртвое, живое и тухлое – это ведь профессия, совершенно необходимая. Без этого отсева, без хорошей – и честной, что немаловажно! – литературной критики мы все просто погрязнем в языковых нечистотах. Это всё равно что сказать: наказывать преступников – это грех, ведь нельзя обижать людей, правда? И двойки ставить грех, ведь ученики могут оскорбиться. Если следовать этой лукавой логике, можно ой как далеко зайти… А писать гадкие стишочки на сакральные темы – не грех? И выдавать малограмотную вторичную писанину за поэзию, пуская пыль в глаза не очень образованной и не имеющей развитого поэтического вкуса пастве – не грех?! Пришлось активного молельщика и радетеля о моей заблудшей душе отправить в ЧС. Но, увы, прихожан его церкви никто не защитит и не оградит от влияния воинствующего графомана в рясе.
А буквально нынешним утром в газете «Тюменская область сегодня» вышла подборка стихов недавно принятого кандидатом в Союз писателей России отца Владимира (Петрова). Случайно попалась мне на глаза эта публикация, и я собственным глазам просто не поверила. Где были хотя бы редакторы, кто пропустил подобное в печать?! Например, такая строчка из стихотворения «Песня настроения»: «Опять застряло небо меж сезона». Читаешь – и диву даёшься! Святой отец в школе-то учился? Как можно застрять между чем-то одним? Там ещё и такие образы встречаются, как «гла;зок заспанных презренные мешки» и «зимы обшарпанное дышло», а также вот такой словесный выверт: «Без всякого надзора и резона / Его тере;бит ветер-скандалист». И это только в одном стихотворении! Всё остальное – тоже смесь банальности, нравоучительства и странных откровений, нагромождения нелепостей и сомнительных сентенций. Так и хочется воскликнуть: батюшка, дорогой, ты, возможно, прекрасный православный священник, но в стихах же полнейший неумёха! Ну зачем тебе весь этот стыд?!
Вот думаю: неужели славным нашим православным отцам мало влияния в их христианской деятельности, неужели не хватает славы и почёта настолько, что они готовы стяжать эту славу в областях, от которых безмерно далеки? Почему им не стыдно занимать чужие места, пользоваться своим влиянием и положением для продвижения себя, любимых, в русскую литературу, в писательские союзы, в души и умы читателей?
И вот ещё проблема. Все боятся об этом говорить – ведь как-то страшно касаться православных служащих, они вроде как лица неприкосновенные. Но это на самом деле очень удобная ширма для них самих. Мы, мол, доверенные лица Бога, нас трогать нельзя! Да, вы доверенные лица Бога, вы проводники и посредники, так будьте же достойны этих своих званий и санов! С вас и спрос намного выше, чем с обычных рядовых графоманов, заполонивших соцсети своей косноязычной мазнёй. Настолько захламили эти самые сети, что в них уже и хорошая поэзия почти не ловится – ибо люди просто не в состоянии отличать дурное от истинного, высокое и глубоко одухотворённое – от пустого и нежизнеспособного…
Нет, конечно, бывает что и талантливо сделано, и батюшки, к счастью, встречаются блестяще владеющие поэтическим мастерством, кто ж спорит. Но – редко. Крайне редко. Хотя даже среди моих знакомых писателей есть поистине одарённые и при этом глубоко верующие, воцерквлённые люди – тот же замечательный поэт и критик Геннадий Рязанцев-Седогин из Липецка или тонкие, прекрасные поэтессы Ольга Флярковская (Москва), Елена Русанова (Подмосковье), Валентина Паевская (Печоры), Елена Холстинина (Екатеринбург). Их творчество, в том числе и его православная составляющая, философски глубоко, богато образами и открытиями, отмечено яркой авторской индивидуальностью. Как пример талантливых православных стихов – и поэзия почившего уже Георгия Преображенского (в миру Юрий Безус, 26.07.1952 – 4.04.2021). Он взял себе псевдоним Преображенский-Апологет, потому что видел своей миссией защиту православия от языческого мракобесия и служение России. Его стихи безыскусны, но светлы и искренни, глубоки тем истинным внутренним переживанием, той прожитостью судьбы, которых не подменить ни красивым словцом, ни дурно пахнущей кучей безвкусных образов. Вот одно из последних стихотворений этого замечательного проводника православных идей, этого скромного и взыскательного прежде всего к самому себе пономаря и педагога:
УПОВАНИЕ
Итак, не оставляйте упования вашего,
которому предстоит великое воздаяние (Евр. 10:35)
Времени течение всех несёт к исходу,
Рушит всё житейское времени поток.
Страсти, беззаконие мутят жизни воду,
Вера сердца в Господа – чистоты исток.
Господу преставимся неизбежно к сроку,
И по вере каждому выпадет финал:
В ад схожденье – падшему, коль не шёл к истоку,
Раем услаждение – тем, кто рай искал.
Что же уготовано мне по результату?
Осень скоро кончится, а за ней – зима...
Все ль грехи прощённые или ждать расплату?
Терем встретит солнечный или тьмы тюрьма?
Уповать на Господа надлежит всецело.
Уповаю, грешный, я. Знаю: благ Господь.
Страхи и сомнения отметаю смело –
Пусть душа спасённая покидает плоть!
Много в сердце собрано шрамов и отметок.
Шторм событий выдохся, к осени затих.
Чем могу порадовать душу напоследок?
Угодить бы Господу в меру сил своих!..
Это слова, идущие от сердца, слова человека глубоко верующего и, безусловно, тонко чувствующего, понимающего и знающего русский язык, человека совестливого и искреннего.
Но, к сожалению, далеко не у всех получается взять такую высоту. Ну а ниже – зачем?..
---------------
Иллюстрация из интернета.