Наколи-ка мне, кольщик, наколочку.
Хоть не светит пока мне строгач.
Обмакни-ка в чернила иголочку.
И мне левую грудь запортачь.
Там набей мне на ней профиль Сталина.
Что б закончить в стране произвол.
Что б конвойный всё сделал неправильно.
И, прицелившись, выронил ствол.
И хоть в небе, хоть в море, на суше ли
Для народа нет лучше отца,
Но отец всех народов, прислушавшись,
Не услышит как рвались сердца.
И в паху ты Хрущёва мне выколи,
Что бы было его не видать.
Как бы в мире над ним все не хмыкали,
Показал он нам Кузькину мать.
Наколи мне на правой ты Брежнева.
Что б не знать ипотек и долгов.
Где б в безвременье наше безбрежное
Канул я, не найдя берегов.
Там попробуйте думать инако вы,
Враз напялят больничный халат.
Одевались мы все одинаково,
И всё стоило больше зарплат.
Хоть генсек приучил нас к терпению.
И всё делал он, вроде, для нас.
Только водку всё это безвременье
В нас вливало без меры подчас.
Горбачёва набей мне на заднице.
Так - пятном, без теней, будет норм...
Там и память о нём пусть останется,
Словно эхо глобальных реформ.
Не увижу пятно на том месте я.
Мне наколочки там не видны,
Но хоть там пусть помается бестия
За развал необъятной страны.
На спине наколи ты мне Ельцина.
Натворил он не мало муры.
Вёл себя как хмельная бездельница.
И разрушил всё в тар-тара-ры.
Но такие уж люди по сути мы,
Кольщик, бей. Не останусь в долгу.
Наколи ты мне где-нибудь Путина.
Но вот где? Подсказать не смогу.
Может где-то чуток ниже щиколот?
На ступне, там где не угадать.
Пусть подальше от всех будет выколот.
Что бы память о нём растоптать.
Ты коли. Что б чернила погуще бы
В плоть стекали с иголки конца.
Только он, как и все предыдущие,
Не услышит как рвутся сердца.
Выйду к вам я весь сплошь запортаченный.
Телом чист. Но в душе синева.
Ну на кой эти рифмы потрачены...
И зачем здесь все эти слова?
Их настряпал я словно оладушки.
А как слопать и сам не пойму.
Не фартит всё Россиюшке-матушке.
И не знает никто почему.