Будто натёрли шваброй голосовые связки,
голос поёт не просто о небывалой сказке,
сипло повелевает, давит:
«Поторопись,
без притяженья страсти ввысь устремляйся, ввысь
мимо замочных скважин и депрессивных маний».
Вот он скрипит:
«Иди к ней! И твой Дракон воспрянет».
В этой поэзе грубой тестостерон клокочет
и, не коснувшись губ, он может ворваться ночью,
будет любить вдовицу,
будет лелеять стерву,
и с хрипотцой не-птицы будет им всем не первым
или неверным.
Только девочке видно небо
то, что парит над ветром там,
где разбойник не был.