Глава третья
Вице-адмирал Кедров Михаил Александрович доведя эскадру до Бизерты и передав дальнейшее командование эскадрой контр-адмиралу Беренсу Михаилу Андреевичу, в январе 1921 года отбыл в Париж для переговоров о дальнейшей судьбе эскадры-как кораблей, так и их экипажей. Я полагаю, что благодаря в том числе и адмиралу Кедрову, эскадра просуществовала до 1924 года. Он был не только талантливый военно-начальник, но и прирожденный дипломат.
В 1917 году ещё при Керенском он был направлен в Лондон уполномоченным морского министерства при русском правительственном комитете. Предположительно, что в тот период у него появились связи как в английских военных кругах, так и в Французских.
И так, 17 февраля все корабли эскадры были в Бизерте. Их разместили в бухте Каруба. На кораблях вывесили желтые флаги и всех отправили на карантин. Французское правительство также опасалось, что члены экипажей эскадры заражены "большевистской заразой". Интриги вокруг эскадры не затихали. И если наши адмиралы понимали к чему их склоняли французские власти, то простые моряки не догадывались насколько сгущались события.
Все семьи моряков жили на броненосце "Георгий Победоносец". У каждой семьи была отдельная каюта. Там же находилась и школа для детей. Иными словами броненосец превратился в город на воде.
По согласованию с морским префектом вице-адмиралом Варнейем, кадетский Морской корпус разместили в форте Джабель-Кебир, где они жили и учились в течении последующих четырех лет. А по окончании учебы в Бизерте многие кадеты и гардемарины продолжили ее в высших учебных заведениях Франции, Бельгии и Чехословакии.
По уточнённым данным из Константинополя в Бизерту прибыло 1000 офицеров и кадет, 4000 матросов, 13 священников, 90 докторов и фельдшеров, а также 1000 женщин и детей. Все беженцы находились на содержании у французского правительства.Экипажи несли вахту на своих кораблях, проводили профилактические работы и при этом получали минимальное денежное содержание. Но не у всех была возможность работать на кораблях. Из-за нехватки денежных средств личный состав приходилось периодически сокращать. Что думали люди, хотелось ли им повернуть время вспять? О чём здесь рассуждать - конечно же хотелось! Ведь там в России осталась родная земля, родные и близкие люди, друзья, могилы предков наконец.
Со слов Ларисы Анастасия Александровна, вспоминая о событиях тех дней, часто читала стихи поэта-эмигранта, также бежавшего из Крыма с войсками Врангеля, казачьего офицера Николая Туроверова:
Мы шли в сухой и пыльной мгле
По раскаленной крымской глине,
Бахчисарай, как хан в седле,
Дремал в глубокой котловине.
И в этот день в Чуфут-Кале,
Сорвав бессмертники сухие,
Я выцарапал на скале:
Двадцатый год - прощай, Россия.
----------------------------------
Помню горечь солёного ветра,
Перегруженный крен корабля;
Полосою синего фетра,-
Уходила в тумане земля.
Но ни криков, ни стонов, ни жалоб,
Ни протянутых к берегу рук,-
Тишина переполненых палуб
Напряглась, как натянутый лук,
Напряглась и такою осталась
Тетива наших душ навсегда.
Черной пропастью мне показалась
За бортом голубая вода.
Но в тоже время уже гораздо позже, когда начинала просачиваться информация с родины они узнавали, как лютовал в Крыму венгерский коммунист Бела Кун,каким репрессиям и истязаниям подверглись оставшиеся там люди.
Мы много читали в книгах, смотрели в фильмах о судьбах семей в гражданскую войну, когда образовались два лагеря - красные и белые. Отец за белых-сын за красных, один брат за красных, другой за белых. Порой это вызывало какое-то недоверие. Как же так - воспитывались в одной среде, в одной семье, в одной идеологии внутри семьи. И вдруг по разные стороны баррикад. Вроде как странно, но в этой истории, которую я описываю как раз и происходило нечто подобное.
28 октября 1924 года Французское правительство признало СССР и установило с ним дипломатические отношения. И это был приговор для эскадры.
Морской префект в Бизерте вице-адмирал Эксельманс 29 октября 1924 года был оповещён секретной телеграммой о признании СССР Францией. Также в ней было предписано принять меры по недопущению русскими порчи кораблей.
В этот же день Эксельманс собрал на палубе эсминца "Дерзкий" всех офицеров, матросов и учащихся Морского корпуса - объяснил участь эскадры, которая прекратила своё существование.
В 17ч.25мин. поступила команда "на флаг и гюйс" и через минуту - "флаг и гюйс спустить". У людей было полное отчаянье и непонимание как такое может быть. Флаг Петра, под которым Россия побеждала в сражениях, больше никогда не поднимется на флагштоке. Многие плакали.
Один из офицеров так описал это событие: "Старый адмирал со слезами на глазах произносил приказ французского правительства. Он искренне разделял наше горе".
3 ноября адмирал Беренс подписал приказ №147 об окончании существования эскадры.
И тотчас все моряки превратились в гражданских людей. Всем предстояло покинуть свои корабли, искать жилье и работу.
11 ноября Эксельманс отправил телеграмму, что все корабли переданы ему без нареканий. И стоят они на причале арсенала Сиди-Абдаля.
Эксельманс всячески препятствовал приезду совместной франко-советской комиссии и, не желая ее принимать, подал прошение об отставке.
Перед своим отъездом он согласовал еще несколько поправок к соглашению о передаче эскадры французам. В связи с ветхостью броненосца "Георгий Победоносец", который служил фактически казармой для людей, просил предоставить им возможность пожить на нём еще некоторое время, пока они не найдут жильё и работу. А также предоставить возможность руководителю Морского кадетского корпуса, который переименовали в Сиротский дом, адмиралу Герасимову закончить в течении года обучение детей, с дальнейшей отправкой их во Францию или Бельгию для самостоятельной жизни.
Сиротский дом закончил процесс обучения 25 мая 1925 года. А "Георгий Победоносец" ещё несколько месяцев служил жильем для оставшихся на нем людей. Пока они все не нашли себе работу и съемное жильё.
Власти Советов давно хотели вернуть на родину корабли царской России. И после долгих переговоров и согласований направили Советскую комиссию в Бизерту.
Председателем комиссии был академик и кораблестроитель А.Н.Крылов, принимавший участие в проектировании и строительстве первых дредноутов в царской России.
В составе комиссии был старший брат адмирала Беренса - Евгений Андреевич Беренс, который перешёл на службу к большевикам, и в недавнем прошлом был командующим Морскими Силами Республики Советов.
Французское правительство взяло подписку у пяти членов Советской комиссии, что те не будут контактировать с русскими, у которых забирают корабли.
Михаил Андреевич Беренс - командир эскадры также обещал французам не вступать в контакт с членами советской комиссии. И на время работы комиссии уехал из Бизерты в город Тунис, чтобы никого не провоцировать.
Так родным братьям не суждено было встретиться. И они уже не встретятся никогда.
Французское правительство не хотело отдавать корабли советскому государству. Их очень интересовал новый 23-тысячетонный дредноут "Алексеев", корабль мастерская "Кронштадт" и большие миноносцы.
Французы предложили оплатить все долги за содержание эскадры, понимая что платить молодому государству нечем. В итоге члены комиссии ни о чем не договорились. И корабли остались в Бизерте.