Реминисценция на одноименное стихотворение
Вильгельма Кюхельбекера
Рок кляня свой окаянный,
Странник в горести стоял
И, смотря на путь пространный,
Со слезами причитал:
„В цвете юности прелестной
Отчий дом оставил я,
И в чужой стране безвестной
Я прославить мнил себя.
Был за дальними горами,
Видел чуждые моря;
И боролся там с врагами
За известность я не зря,
Всё ж душа моя страдала —
В лаврах счастья не найти!
Всюду горесть рассыпала
Терны на моем пути!
Без отчизны, одинокий,
Без любезной и друзей,
Я грущу в стране далекой
Среди чуждых мне полей!
Ворон сизый, быстрокрылый,
Полети в родимый край
Жив ли мой отец унылый —
Весть душе моей подай.
Старец, может стать, тоскою
В стылу землю положен;
Может быть, ничьей слезою
Гроб его не орошен!
Сядь, мой ворон, над могилой,
Вздох мой праху передай
А потом к подруге милой
В край родимый мой слетай!
Если ж грозный рок жестокий,
Мне сулил ее не зреть,
Из страны тебе далекой
Для чего назад лететь?..»
Долго странник ждал напрасно,
Ворон всё не прилетал
И в отчаяньи несчастный
Без надежды в землю пал!
Над забытою могилой,
Где страдальца прах сокрыт,
Стелется полынь уныло
И поблекший мох лежит!
Чужбина
В.Кюхельбекер
Суров и горек черствый хлеб изгнанья;
Наводит скорбь чужой страны река,
Душа рыдает от ее журчанья,
И брег уныл, и влага не сладка.
В изгнаннике безмолвном и печальном —
Туземцу непостижная тоска;
Он там оставил сердце, в крае дальном,
Там для него все живо, все цветет;
А здесь… не все ли в крове погребальном,
Не все ли вянет здесь, гниет и мрет?
Суров и горек черствый хлеб изгнанья,
Чужак в нем иго тяжкое несет.