Наивные люди, крупинка к крупинке,
молчат, захлебнувшись в тяжёлом суглинке.
И солнце над ними всё так же пылится,
и свет заслоняет летящая птица.
Другим же пока невдомёк и негоже
понять, что землёй им наполнится позже,
гнилыми корнями, листвой омертвелой.
Напившийся крови, вползает омелой
на стебель живой и наполненный соком.
И это закончится гибельным сроком;
но там – в развороченной яме лисёнок,
глазёнками хлопает словно ребёнок,
глядит на суровое низкое небо,
ведь жизнь оборвётся, как нитка, нелепо.
Любую: и сочную, и без изъяна
проглотит на раз ненасытная яма.
Тогда не пойму я, зачем мы не светим?
Пока между нами рождённые дети
лопочут своё для не и́мущих сраму,
мы роем и роем проклятую яму...