Вы пели, веселясь за дружеским столом,
Потом спускались вниз, бродили майским садом.
А я жила тогда напротив, за углом –
За каменной стеной, увитой виноградом.
Сливались голоса в высокий райский хор.
А Ваш был выше всех. Под звуки мандолины
Он серебром звенел. И я, сойдя во двор,
Скрывалась в уголке поплакать без причины.
Я Вашего лица не знала никогда…
Да нет же! – наизусть, до завитка над ухом.
Вы были так юны, а я совсем седа:
Казалось мне, что я согбенная старуха.
Черёмуха цвела. Слетали лепестки
В мой одинокий двор на каменные плиты.
Я позвала слугу, сняла кольцо с руки.
И вот гремит засов, ворота приоткрыты.
Я слушала шаги ушедшего слуги.
Чуть погодя у Вас затих весёлый говор.
Мой старый серый кот всё тёрся у ноги.
Посудою гремел, готовя ужин, повар.
Но вот слуга пришёл. И громыхнул засов.
И началась игра в несчастную рабыню.
О, как он зазвучал, хор ваших голосов!
И пел, как никогда, мой юноша отныне.
Вот так прошла весна. И жарким летним днём
В ворота постучал старик – седой, горбатый.
Одежда до земли лохмотьями на нём,
Котомка на плечах, и посох суковатый.
– Сударыня, – сказал, – я милости прошу!
Вы так юны, добры, прекрасны и богаты.
А я за милость Вас отплаты не лишу, –
Вот что мне говорил скиталец бородатый.
Я хлеба и вина велела принести
И несколько монет дала ему с поклоном.
Он руку протянул и их зажал в горсти…
И перстеньком сверкнул – мне слишком уж знакомым!
Я вздрогнула. А он сел у ворот в пыли.
И голос полетел в божественные кущи.
Безжалостней огня глаза мне слёзы жгли...
Мне, на земле всего пятнадцать лет живущей.
1991 год. Из книги "Попытка возвращения"