Алели в вазе гладиолусы,
а я открыл том Джона Голсуорси,
а Рейзен пел суровым голосом,
по радио он звонко пел о Щорсе.
Под знаменем шёл Щорс израненный,
а по траве стелился след кровавый.
Представил я край затуманенный
с армейцами, овеянными славой.
Форсайты с Щорсом окровавленным,-
всё в голове моей смешалось.
Я ужасался мне представленным.
Грядущее пугающим казалось.