Я не знаю более гениальных эпиграмм, нежели у Пушкина и у Гафта.
У Пушкина они - раскованно-унизительные, у Гафта - разяще и оскорбительно уничижительны.
Пушкин за свои эпиграммы поплатился в конечном итоге посмертной славой и в некотором смысле - жизнью.
Гафт - безнаказанностью и популярностью в совковых интеллигентных "читающих" кругах.
Для Пушкина эпиграммы были не более чем , роздых гения между "болдинскими" озарениями и затянувшимися периодами очередных невлюблённостей, чем-то вроде нервных набросков абрисов женских кукольных головок на полях черновиков и выплесками закисшего тестостерона.
Для Гафта - привычкой сочинять, рифмовать и стебаться.
Пушкин сочиняя и публикуя эпиграммы, понимал, что нарывается...
Гафт - в некотором роде самопиарился!
Эпиграммы Пушкина - были скорее чем-то вроде вызова судьбе и утратой инстинкта самосохроанения, они были вызывающе-дерзкими и рождали скорее зубовный скрежет, нежели натянутую улыбку.
Эпиграммы Гафта - были подобны упражнениям ворошиловского стрелка и контрольными выстрелами в голову - киллером.
У обоих - эпиграммы были похожи на острия шпаг, смазынных ядом издевательства и насмешки над объектами выпадов.
Эпиграмма Пушкина на Каченовского:
Словесность русская больна.
Лежит в истерике она
И бредит языком мечтаний,
И хладный между тем зоил
Ей Каченовский застудил
Теченье месячных изданий.
Эпиграмма Гафта на Козакова:
Неполноценность Мишу гложет,
Он хочет то, чего не может,
И только после грамм двухсот
Он полноценный идиот.