Говорят – ледяной, как февральский ветер,
Что он любит себя и, конечно, смерть.
Только слухам я этим совсем не верю,
В нем и сердце живое наверно есть.
Я его увидала в далёком мае,
Росчерк грома его холодил глаза.
Я молчала в тот миг, будто я – немая,
И сжимала мне горло волос коса.
Мне о нём говорят неизменно плохо,
Что он чёрств и груб, и вообще подлец.
Я тянусь к нему рьяно, хватаю руку,
Его взгляд метает в меня свинец.
Он сжимает так грубо моё запястье,
Он молчит, но темнеют его глаза.
Что мне он? Ну конечно счастье,
Страсть и сила, в душе весна.
Он стоит неподвижно, смиренно, прямо,
Ночь касается бледности стылых губ.
Дышит редко, почти что рвано,
Улыбается мне и целует вдруг.
Его взгляд на глазах моих словно замер,
Холод губ обжигает мою ладонь.
Говорят – ледяной, как февральский ветер;
Жарок, точно живой огонь.