Братья выросли уж и помогут
по хозяйству и крышу отец
доведёт до ума. Слава Богу,
что ещё он не спился вконец.
Всё, пора! Паренёк вышел в сени,
не позволив себя провожать,
оглянулся, прощаясь со всеми,
и забилась в истерике мать.
Как о самом несбыточном чуде,
он мечтал об учёбе в Москве.
Как хотел бы он выбиться в люди,
этот мальчик «с царём в голове»!
И пошёл он, о светлом мечтая,
и казалось ему, что вдали
рассветает заря золотая
там, у самого края Земли…
А, чтоб вольница-голь городская
не считала его босяком,
он, ботинки свои сберегая,
по тропинке шагал босиком.
И за ним по пятам увязался
вечно пьяный сапожник Петров.
Он нелепым и грязным казался
в чистом поле, вдали от дворов.
Бормотал он, смердя перегаром:
«Ты село покидать не моги!
Оставайся, и я тебе даром!..
Слышишь? Даром сошью сапоги!»
Не справляясь с тяжёлой одышкой
и хромая от боли в ступне,
он бежал и бежал за парнишкой
по тропинке, потом по стерне…
Оступился, упал неуклюже,
приподнялся и вслед прокричал:
«Там, в Москве никому ты не нужен!
ЗдЕсь твой дом и начало начал!»
Колокольня звонила к обедне.
Ясно слышалась песнь соловья.
Уходил в город русский последний,
покидая родные края.