Набат в ночи гудел тревожно,
Внушая страх и треволнение.
Звонарь, как бдительный острожник,
Махал боталом в исступлении.
Под стены крепости пришла орда,
Кочевники в степи расположились.
Зажгли костры, раскинули шатры,
Свалились в сон, попонами укрылись.
Монгольский стан сиял как Млечный путь
Бесчисленными звёздами костров.
Нашествию сопутствовала жуть,
Усиленная криками врагов.
В предчувствии ужасного конца
На стенах крепости никто не спал.
Смолу варили, уповали на гонца,
Того, кто за подмогой поскакал.
Степных шакалов табор пробудился,
Когда ристалище Ярило осветило.
Гортанных криков хор сгустился,
Сквозь этот вой славян «Ура!» пробилось.
Над полем предстоящей брани
Звенела сталь, трещали барабаны.
Как из пращи летящий в жертву камень,
Стремительно рванулись басурмане.
Монголов рать бесстрашием ценилась.
В пылу сраженья не считали павших.
Неистово в забвении рубилась,
Не различая ни чужих, ни наших.
Лохматые, выносливые кони
К острогу их несли, глазом кося свирепо .
Как стадо дикое уходит от погони,
Так адская орда попасть спешила в крепость.
Защитников-славян необоримый дух
Кочевникам издавна был известен.
Славяне их не раз громили в прах и пух,
Лишая и голов, и первобытной спеси.
Острожную дружину возглавлял Степан –
Отважный воин и неустрашимый,
Он накануне укрепил курган.
Возвёл из камня «дот» неколебимый.
Степан дружину обучил борьбе,
Стрельбе из луков, из пращи метанью,
Мечом владенью грозному вполне,
Уменью тактики, законов битвы знанию.
И вот, когда скопились возле стен,
Как муравьи пред входом в муравейник,
Косматых воинов полчища затем,
Чтоб воевода Стёпа стал их пленник.
Но помыслы врагов остались лишь мечтой,
Они не ожидали противленья:
Кипящею ошпарены смолой,
Отпрянули от стен, ища спасения.
Значительно утратив прежний пыл,
Потери понеся в атаке,
Монгольский Хан зело рассержен был,
Решил и сам принять участие в драке.
В критический момент, когда на стену
Вскарабкались десятки бандерлогов,
Защитники уже не ждали смену,
Пришла соседская дружина на подмогу.
Врага отбросив, войны вышли в поле.
С соседями пришельцев сокрушили.
И, сохранив Российское приволье,
Геройскую защиту не забыли.