Не реви, обожди, мы останемся в плюсе,
Может, даже и живы (наверное, нет),
Нас спасут непременно, как римские гуси,
Журавлиные образы траурных лент:
Полетят, поплывут, обоймут и укроют,
Что Аленушку с братцем, узнавших всю грусть
Обреченных - журавлики встанут горою,
Отскорбят, отскоблят, отпечалят наш груз,
Желтый груз наших тел, не разбухших, но вязких,
Будто паводок в марте, желе в Рождество;
Мы слежимся в обнимку, вдвоем, в тесной связке,
Для вчера опознавших - одно существо.
Журавлиные крылышки, серы и смяты,
Полетят над разбитой, скулящей страной,
Обнадёжат несчастных, обнимут распятых,
Воскресят всех ушедших стране на убой, -
Что восстанет из пепла, то станет сначала,
Вопль боли сменяя на стерховый крик,
И страна моя будет сыта до отвала,
Но меня уже, верно, не будет в живых.