Творится это каждый год:
Москву промокший вихрь трясёт,
Дождь дико скачет, колченогий,
И, как языческие боги,
Древесный рушится народ.
Треск! – Буря дерево свалила,
Машину чью-то раздавила,
А где-то человек погиб –
Стихия жизнь остановила,
Судьбы закончился изгиб.
И вот уж хлынули потоки
Но русла улиц неглубоки,
И разливается вода:
Её не могут водостоки
Всю выпить, и течёт беда.
И, как со спичками коробки,
Плывут машины, сбились в пробке,
Попав почти в водоворот,
И человек, бессильный, робкий,
На крыше коробка плывёт.
А там, не сваливаясь набок,
Скользит, пугая в окнах бабок,
Как ступа, биотуалет,
Стабилен, как правопорядок,
Знать, в Кремль спешит на Госсовет.
Наверно, за грехи лихие,
Наказывает так стихия
Москву, свершая свой набег.
Москва внутри тебя, Россия, –
Страна другая вот уж век.
А рядом – неба ли причуда
Или действительное чудо? –
Стоит укромный городок,
И в нём живу отнюдь не худо,
Творя стихи уж долгий срок
Ещё со времени Союза,
И за меня, похоже, Муза
Сумела Бога попросить,
Чтоб новых бурь и бед обуза
Мне не мешала здесь творить.
И верно: лишь качнулись ветки
И сны невиданной расцветки
С дерёв опали. На земле
Капель оставила отметки
Кой-где и на моём стекле.
Нет, вихрь его не разбивает,
А лёгкий ветер натирает
До блеска первую звезду,
И дождь, как пёс, не помечает
Деревья и скамьи в саду.
И целы люди и машины,
И живы женщины, мужчины,
И дети радостью живут
И без российской медицины
И не болеют, и не мрут.
4 апреля 2024 г.
(11:35-13:18).
Москва Люб.