О том, что вскоре верно мне наскучит,
О том, чему не сбыться и не стать,
О том, что ты наверное осудишь,
О всём об этом... Я привык молчать.
Бежит ручей, журчит ручей, резвится,
Черствеют муки, плавятся снега,
Намокнет порох, выпадут ресницы,
И ресницы, упадут колокола.
И задохнутся под землю черви,
Но что ж о мерзком, его и без меня
Хватает. В не;гдешном пространстве
Журчит ручей и дальше будет он журчать.
В потёмках, в подворотнях воет псина,
А рядом с ней сидит какой-то тип.
Я рядом с ними, я смотрю в глаза им,
Я вижу в отражении... Свой гамбит.
Но никому их не увидеть более,
Глаза подохнут, взяв с собою нас,
Но обо всем об этом, хоть невольно,
Но мы привыкли... Я привык молчать.
Наверно, где-то в горах, в синей дымке
Купаясь, преломляются лучи,
Без чёткой жизни и без ясного обличья,
Они - венец природной красоты,
И где-то, под панелями бетона,
Лежит ведь что-нибудь, что способно ждать,
Любить, шептать, одолевать немоги,
Нечто святое, что нельзя понять.
Туманной ночью я взберусь на крышу,
Я вспомню множество веселых голосов,
Но вдруг я чей-то тихий вздох услышу
И внемлю чей-то слабый голосок: " "
И не предам словам на растерзание,
Не смея тайну крыши нарушать.
Я говорю, я властен над собою,
Но обо всём об этом я привык молчать...