За горизонт уходят здания,
По охре с брызгами ворон.
Художник видит голодание
В густых узорах макарон.
Ночь навалилась и бессонница,
Свинцовой тяжести тома.
Трещит под тяжестью «бетонница»
И «арматурница» в домах.
Поэты корчатся под пытками,
Закапав слезками листки.
Не дорожат души пожитками,
Кулями полными тоски.
Уходит Русь многоэтажная,
За дальний муринский кордон.
Белеет кожа трикотажная,
Эпидермический картон.
Ночь разбивается и режется.
Вдруг звезды сыплются в кювет.
И от того в канавах нежится,
Их негасимый пыльный свет …
Весна кривою алебардою
Пробилась с кровью на редут.
Там люди раненые падают,
Качаясь пьяные идут.
И ночь испив, как чай без бублика
Смеются, плачут и скорбят…
Не благодарнейшая публика,
Что всюду чествует себя.