Вскоре Нися к мастеру с Фомой пришёл,
Нися рад, но очень был смущён.
Подмастерия его Ярец и Коня
Семечки щелкали, кто кого обгонит.
Но мастера увидев, поднялись,
И, бросив семечки, к ступкам унеслись.
Здесь у мастера был Нися удивлён:
Сколько нового всего увидел он!
Ящики со смальтой и известняком,
Ступки, пестики, углём, он был ему знаком.
Сколько разных необычных здесь кистей
И больших, и малых, со щетинкой всех мастей.
Дома он углём лишь рисовать привык,
Но уже почуял сердцем образов язык.
Красоте божественной их мастер поучал,
Думать головой, а не махать с плеча.
Чтоб икона пела, как на гуслях музыкант,
Чтобы каждый развивал в душе талант.
Только Нися, в небесах он не витал,
Вместе с краской быстро навыки впитал.
Он мог образ написать без трафарета,
Мастер Ондрий сразу быстро понял это.
Его образ засветился , как живой.
Нися сердцем чувствовал, не только головой.
- Мастер делать нас растирку заставлял,
Теперь Ниська пусть потрудится, сопля.
Издевались над парнишкой два урода,
Он моложе их был на два года.
Вместо глины ему камни подложили,
Он до крови растирал их, ныли жилы.
Тут от боли Нися вдруг сообразил,
Камни выбросил и глиной заменил.
«Ничего, бандиты, я вам отомщу,
Вам писать иконы, я не разрешу».
- Что над парнем измываетесь, сатрапы?
Учитесь давно, у вас не руки, лапы.
Мастер Ондрий был горячий наперёд.
За грехи и лень он сразу ж… надерёт!
И хотя лоза, как пестунья, нема,
Только глупым через зад даёт ума.
- Не, робяты, вы хватили за глаза,
Дионисий пусть распишет образа!
Видел я, как он без трафарета пишет всё,
Вам бы поучиться, братья, у него.
Глину растирать не велика наука,
Но не у любого подмастерья пишут руки.
Вам пока дома, деревья рисовать,
Но доверю, если постараетесь сперва.
Мастер сам шедевры создавал,
В Троицком соборе «Троицу» писал.
Нися рад был поучиться у него,
Глазки загорелись огнивом.