Смертная бледность покрыла равнину,
Единодушно смолчали кусты,
Выстрелил кто-то в избитую спину,
Снова антракт, дышат кровью следы.
Вечер брезгливый, встреча с уродом,
Выстрел, расстрел, серебристый тесак,
Тощий бездомный, бродячие роды,
Вдруг разродилась бомжиха сестра.
Мир захмелевший, ад сиволапый,
День косорукий над бездной потерь,
Кто-то убил обнищавшего папу,
В корчах жестоких кудрявился зверь.
Вроде война, прогуляли пол жизни,
Дядька бездомный и баба вдова,
Кто-то родился и сразу стал лишним
У побелевшего к ночи костра.
Я не стрелял, да и ты не стреляла,
Мёртвый растроган до палевых слёз,
Просто мужичка в кусточках рожала,
Бомж помогал, сторожил ясли пёс.
Только война, лихорадочно, нагло,
Бледной губой припадала к сосцам,
Эй, выходи москвитянин злой, падло!
Я покажу тебе классный наган!
Видно по русски орала чумичка,
Средь подсудимых бездомная Русь,
Лишний патрон, апперкот, зуботычка,
Лупит урод иллюзорную гнусь.
Смертная бледность, убитых рядочек,
А по соседству расстрелянный пёс,
У русской бабы родился сыночек,
У мужика Бог затих и замёрз.
Вроде война, сонмы жадных уродов,
Всё ли равно кого там убивать,
Выведут новую черти породу,
Беса-балбеса и кузькину мать.
Злых оправдают, а добрых осудят,
Но отвернётся от татя война,
Дайте родится напуганным Людям
От нищей бабы и дядьки бомжа.
Им бы духовной, добротной ижицы,
В тёмных развалинах азбука Душ,
Эй, выходите убитые птицы,
Агнцы играют замученным туш.
Сможет в кусточках нищий родиться,
Чтоб заорать, Русский Бог всемогущ!