Девятый учебный год закончился. Наступили долгожданные летние каникулы. Мама, которая наивно полагала, что всё контролирует, перелистывала страницы дневника. Неожиданно её смоляные брови стали похожи на крышу домика, а взгляд – строгим:
– Марина, что это? Я тебя спрашиваю, что это? – женщина гневно трясла каким-то кусочком бумаги перед лицом спящей дочери.
– Ма, дай поспать, первый день не надо в школу, – девочка попыталась натянуть одеяло на голову.
– Нет, ты ответь, ответь матери, когда прекратится безответственность ваша со Светой? Объясни мне, что здесь написано? – мама вложила злополучный кусочек бумаги в руку дочери.
Та, нехотя открыв глаза, обратила свой взгляд на написанное: «Мара, давай завтра сбежим с биологии». И две нарисованные улыбающиеся рожицы, символизирующие будущих беглянок, завершали послание. Прочитав найденный мамой компромат, Марина села на постели и, изобразив виноватую улыбку, обняла мать:
– Мам, ну не будем больше, чесслово, не ругайся, дело-то прошлое.
Мама оттаяла не сразу, она долго говорила о том, как ей тяжело растить ребёнка одной, как хочется вырастить ответственного человека, и много чего ещё, а затем, устав ругаться, неожиданно произнесла:
– А у меня для тебя сюрприз! – с этими словами женщина подошла к платяному шкафу и, запустив руку в стопку аккуратно сложенных вещей, достала небольшой свёрток. Через несколько секунд в её руках появилось платье из шифона, лёгкое, как лебединое пёрышко, прозрачное, как последний осенний день, – просто писк моды! Мама протянула подарок дочери:
– Примерь-ка. Со следующей зарплаты куплю подъюбник или комбинацию красивую, и сможешь носить платье.
Сон словно кошка хвостом смахнула, и Марина радостно завертелась перед зеркалом. Платье пришлось впору. Нежный его цвет делал незабудкового цвета глаза ещё ярче и выразительней. Тёмно-каштановые густые волосы замечательно сочетались с коричневыми очертаниями птиц, рассевшихся по всему платью на тонких ветках. Рюши и воланы добавляли лёгкости и воздушности платью.
– Ладно, воображуля, мне пора на смену. Набрала дополнительных дежурств, чтобы в августе на море поехать с тобой, горе ты моё луковое. Постарайся прожить эти сутки без происшествий, – сказал она, любуясь дочерью.
– Ой, мамуль, лю тя!!! – Марина обняла маму и поцеловала в щёку.
Щёлкнул замок входной двери, прогудел протяжно лифт, увозя маму в её больничные будни. На некоторое время в комнате установилась тишина, но очень скоро её нарушил звонок в дверь. Он прозвенел один раз длинным и двумя короткими звонками, что означало: «Открывай, это я, Светка!»
Марина распахнула перед подругой дверь. Одноклассница, хромая, ввалилась в прихожую, на ходу снимая новые босоножки.
– Ногу в кровь растёрла – пластырь есть? – произнесла гостья. Светка разулась и, увидев платье, застыла с открытым ртом, а потом посыпались вопросы:
– Где отхватила? Сколько стоит? Другие расцветки и размеры были? Дашь поносить? – не унималась Светка, изучая платье на ощупь.
– Проходи уже, – улыбнулась Марина, пропуская подругу в комнату.
Потом начались примерки, переодевалки, беззаботная болтовня. Налюбовавшись нарядом и накрасовавшись перед зеркалом, подруги отправились на кухню пить чай.
– Слушай, это платье нужно обязательно сегодня выгулять! Невозможно подумать, что оно пролежит на тёмной полке целый месяц! Необходимо что-то срочно придумать, – выдала Светка.
– Есть у меня одна идея, – загадочно сказала Марина и добавила: – Правда, рискованная очень...
– Ну, знаешь, кто не рискует, тот... – подмигнула подруга.
Всего лишь через час девочки отправились на прогулку. На диване остались лежать сиротливо обрезанная до половины мамина новая нижняя сорочка, остатки резинки и ножницы, ставшие невольными соучастниками преступления.
Солнечный июньский день, как заправский портной, резал синь небес острыми крыльями стрижей, кружил по улицам белой тополиной метелью, брызгал на асфальт тёплыми слезами слепого летнего дождя, и каждый городской двор пестрил шумными ребячьими ватагами. На трамвайной остановке одна из них, словно стайка воробьёв, собралась около пузатого автомата с газводой. Толкаются, смеются, наперебой стараются бросить в прорезь заветную медную монетку. Наконец один из ребят бросает целый пятачок! Это значит, что вода будет с двойным сиропом! Монета со звоном проваливается. Железный добряк вздрагивает и пыхтит, будто собирается чихнуть, но, внезапно передумав, начинает наполнять стакан газировкой. Пузырится вода в стакане сотнями пузырьков, и такая безудержная радость гуляет по лицам детей, что волей-неволей заражаешься ею. Каждый по глотку, и стакан пуст. И – всё начинается заново. Подруги с интересом наблюдали за этим весёлым беспокойством, пока не подошёл трамвай.
– Наш, поехали, – поторопила Марину Светка. Трамвай тронулся, задумчиво постукивая колёсами, за окнами медленно поплыли городские улицы, скверы, магазины...
– Следующая остановка – «Улица Фрунзе», – громко объявила кондуктор.
– Выйдем? Прогуляемся к Волге пешком, – предложила Марина.
Летние сумерки медленно опускались на город. Небесное полотно поблёкло. Тёмно-серые заплаты из облаков, прошитые редкими стежками звёздных нитей, оставались неподвижными, несмотря на все старания ветра. Неугомонный ветер обрушил всю свою досаду на компанию молодых людей, гуляющих по городской набережной. Их было четверо: два парня и две девушки. Ветер лохматил причёски, пробовал шуметь листвой, словно хотел стать полноправным участником разговора. Но никто не обращал на него никакого внимания. Вскоре одна из девушек, одетая в лёгкое шифоновое платье цвета топлёного молока с изображениями на нём диковинных птиц, произнесла:
– Становится холодно, пора по домам.
Тонкую ткань бросило в дрожь, платье стало похожим на облако, казалось, что вот-вот упорхнёт оно в небо вместе с хозяйкой и птицами.
– Замёрзла? Ты похожа сейчас на Мэри Поппинс. Только очень тебя прошу, не улетай, – с улыбкой сказал стоявший рядом с ней юноша. С этими словами он заботливо накинул на плечи девушки пиджак.
– Спасибо, Игорь, постараюсь не улететь, – улыбнулась девушка.
– Марин, у тебя мама сегодня в ночь дежурит, можно и подольше погулять, – недовольно возразила Светка.
– Девчонки! Есть предложение: можно пойти домой пешком. Убьём двух зайцев: продлим время прогулки и поболтаем подольше. Все смеются – все довольны. Ну как вам такой расклад? – предложил приятель Игоря – Николай.
Все с радостью согласились, и компания отправилась в путь. Шли не торопясь, разговаривали. Вечер постепенно ретировался, уступая место ночи. Светка с Николаем вскоре потерялись в одном из переулков, и Марина осталась один на один с Игорем. Девушка порядком устала, ей хотелось поскорее попасть домой. Но юноша был настроен на романтическое продолжение вечера. Когда парочка подошла к девятиэтажке, где жила Марина, Игорь спросил:
– Может, пригласишь на чашечку чая?
– В следующий раз, – устало отозвалась Марина, отдавая юноше его пиджак и мельком взглянув на часы. Стрелки их, как солдаты почётного караула, застыли на цифре «двенадцать». Девушка вздохнула:
– Лифт отключили, придётся топать на девятый этаж...
Игорь открыл дверь в подъезд, пропуская девушку вперёд. Марина на всякий случай нажала на кнопку вызова лифта... Но лифт не отозвался. Марина с усталой улыбкой повернулась к Игорю:
– Ладно, давай прощаться, пойду я...
Молодой человек обнял девушку за талию со словами:
– Давай ещё немного постоим, поговорим, – он попытался притянуть новую знакомую к себе и поцеловать. Но Марина расценила этот жест как покушение на её личное пространство, и реакция последовала мгновенная. Девушка, не говоря ни слова, резко оттолкнула героя-любовника от себя, объятия ослабли, и Марина рванула вверх по лестнице. Парень, ударившись затылком о стену подъезда, рассердился и попытался поймать беглянку, схватив сзади за ворот платья.
Раздался треск рвущейся ткани, но Марина продолжала улепётывать.
– Дура чокнутая! – крикнул Игорь и, плюнув, вышел из подъезда, громко хлопнув дверью.
Тяжело дыша, Марина остановилась между пятым и шестым этажами. Девушка прислушалась: погони не было. Но платье, новое платье было безнадёжно испорчено.
– Ну Светка, ну предательница, ну я завтра тебе устрою, – бормотала Марина, медленно поднимаясь по лестнице. – Ладно, завтра подумаю, что сказать маме, главное – проснуться раньше её возвращения с работы.
Добравшись до своего этажа, девушка достала ключ от квартиры и вставила его в замок. Но, странное дело, ключ отказывался поворачиваться и открывать квартиру.
– Что за чёрт! – с досадой выкрикнула девушка. В ту же минуту дверь квартиры неожиданно распахнулась и на пороге появилась мама. В одной руке у неё была обрезанная сорочка, а в другой тапок. Ремень по понятной причине был спрятан дочерью в укромное место. Вид у мамы не обещал ничего хорошего.
– Ма, а ты чего не на работе-то? – Марина, боком-боком стараясь обойти мать, попыталась спрятаться в ванной.
Мама, задыхаясь от ярости, изо всех сил запустила в непутёвую дочь тапком. Марина пригнулась, а затем юркнула в ванную комнату и закрылась на защёлку. Тапок же, не встретив на пути преграды в виде Марины, разбил оконное стекло навылет и отправился в своё последнее путешествие.
Вся следующая неделя прошла под домашним арестом без друзей-приятелей.