СТЕРХ
Север метелью лютой
наши края накрыл.
В споре ветров как будто
стон журавлиных крыл.
Редкий случайный путник,
вёрстам теряя счёт,
русской судьбой опутан,
эту судьбу клянёт.
…Мне же подглядывать любо
в узкую прорубь окна,
как ветер с лёту пригубит
завьюженного вина
и – ну буянить по скатам,
венцом увенчивая,
а мне опорою – хата
моя бревенчатая,
а мне оградою – стены,
пропитанные добром,
и путь в небеса метельный.
Очищенным серебром,
там у звёздной околицы,
чтобы печаль избыть,
вызванивают колокольцы
песнь великой судьбы,
и белоснежным стерхом
Русь – надежда моя –
радостно кличет сверху,
мне не ведомая.
2016
ЗИМНИЙ РАССВЕТ
Полуночные звёздные стразы
в небесах устали блистать.
За восточным окном не сразу
обозначилась благодать.
Заиграл после ночи суровой
над деревней рассветный флаг,
голубые тени сугробов
осторожно сползают в овраг.
И лучей золотистая щётка
гриву ночи сводит на нет.
Нарождается розовощёкий,
пышнотелый младенец-рассвет.
2016
***
Какая роскошь – русская зима!
особенно в заброшенной деревне.
Сбежав от суетливого ума
в седую глушь, отмеченную древней,
ничем не нарушимой тишиной,
невольно ощущаешь в бренном теле
живые токи предков по одной
подспудно ожидаемой примете…
О, эти искры снежной канители,
протянутой меж небом и землёй
наискосок! И незаметный ветер
едва колеблет, словно струны, их,
полуденный вызванивая стих.
2016
ДЕРВЕНСКИЕ СУМЕРКИ
Выйду и0з дому и воздух терпкий,
на снегах настоянный, вдохну.
Холодно. Светло прощаясь, меркнет
день короткий и меня одну
оставляет на краю деревни.
Ни огня, ни лая, ни шагов –
лишь скелеты зябнущих деревьев,
силуэты брошенных домов.
Замираю в центре мирозданья:
я и небо – больше никого.
И луна за облачною далью
стынет в ореоле роковом…
2016
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Отсеял снег, и сумерки застыли.
Фонарь зажёгся – атрибут жилья,
и отблеск древней затаённой были
тревожно отразила колея.
Прошёлся ветер, в темноте взметая
с сиротских крыш холодный снежный дым,
и ни шагов, ни голоса, ни лая –
деревня затаилась, как больная
в предчувствии неведомой беды…
2018
КРУГОМ ТРЕВОГА
Опять капель. Природа обнищала
на зимнюю былую благодать,
снега устали землю прикрывать
белёсыми дырявыми плащами.
Опять в эпилептическом припадке
зима сбивает ритмы и чудит,
и, нарушая древние порядки,
растит под крышей острый сталактит.
Он целится в подтаявшую рану
на ледяной поверхности ведра,
как будто отвоёвывает право
рождаться в середине декабря.
Лежит, поджав увечные колени,
осины ствол, грозою перебит,
и странно, что пропали воробьи –
участники всех прежних оживлений.
Разверзлась деревенская дорога,
и, тишиной прикрывшись до поры,
молчат осиротелые дворы
…кругом агрессия… кругом тревога.
2015
***
Я сослала себя на природу –
ни шумов тебе городских,
ни метро, ни прорвы народа,
ни запретов «от сих до сих».
Безмятежно, снежно, спокойно
тишина диктует закон,
мир таинственный заоконный
забирает меня в полон.
Вот качнулась белая ветка –
пала снежная кисея,
и в глазницах крестьянских предков
запредельный свет засиял.
Пусть в тумане лица, но руки…
сотни рук, и нет им конца.
Каждый предок, рождённый в муках,
холил поле в поте лица.
Эти руки землю месили
в бесконечной чреде родства.
Я в руках ощущаю силу,
перелитую мной в слова.
Сила слова – Божия мышца,
выбираешь бойцов каких?..
В память предков высветли лица
городских потомков моих.
2016
***
Древние гены что ли
во мне пробудились вдруг? –
предков тяжкая доля
берёт меня на испуг.
Вправо-влево косила
истории борозда,
но неземная сила
её прямила всегда.
Что же теперь тревожит
мои последние сны? –
с дедами вовсе не схожи
нынешние пацаны.
Будто чужой закваски
бес плесканул на дно,
чтобы из русской сказки
не проросло зерно.
Знает «Руслана» строки
из десяти – один.
Смотрит кудрявый отрок
из золотых глубин
на порченое наследство,
что бродит, куда ни глянь.
…Всё потому, что в детстве
не было старых нянь.
2015