В избе топлёной душит мрак лучину,
Девичьи пальцы вяжут узелки
На оберег: для дома, для мужчины,
От недорода, хвори и тоски.
И слава о наузднице умелой
Вперед Зоряны стелется окрест.
Взгляд глаз ее — таких небесно-смелых —
Замечен женихами средь невест.
Бедовой девкой нарекли Зоряну,
Строптивая, без князя в голове.
Но хороша... Кто не болтал там спьяну,
Что расплетёт её косу на две?
Злословие касалось деву мало,
Смешило разве, будто клёкот кур.
Но был один, о ком она мечтала —
Встревожил душу Воил-дёгтекур.
Любовь нежданно вбила в сердце коготь,
Не за него просватана она.
О свадьбе думы черные, как дёготь,
И за окном кричит грачом весна.
А летом — в самый праздник на Купалу
По сговору отдаст ее отец.
Она на чудо только уповала,
Чтоб не идти с немилым под венец.
Откликнулась Симаргла на молитву,
Зоряне Слово тайное открыв.
С Ярилом девка собралась на битву.
И северного ветра сизых крыл
Хватило, чтоб по Слову скрыть светило,
Сорочицу на поле обновить.
Подснежники морозами побило,
Но ничего не жалко для любви.
Зоряна талисман зимы сплетает:
Воронья кость, перо совы — на нить.
Пусть улетают снова птичьи стаи,
Пускай трава под снегом будет гнить.
И высыпалось небо белым пеплом,
Проснувшихся букашек сухостой
Осыпался на снег, река ослепла
И бельма льда таращила. Простор
Замёрзших пашен был сокрыт для сева.
Покойницкой стоял лесной чертог.
Но в свой черёд рассвет принёс день гнева —
Взъярился не на шутку сам Даждьбог.
Кровавого Ярила лик ужасен,
Пылало все, что попадало в сень.
Был Воил обращен Даждьбогом в ясень.
Зоряна утопилась в тот же день.
С тех пор немало дней упало в Лету.
Других богов на стенах образа.
Но, говорят, что видят в первоцветах
Зоряны светло-синие глаза.
Моя акварель «Первоцветы»