эпиграф
все как ты хотела: квартира, музыка и работа,
карма, деньги, семья, татуировки на худом теле,
моя пьяная осень, чужой четверг, не совсем о свободе,
молчание, я уйду насовсем. все как ты хотела.
все как ты хотела.
2
беззвучная музыка и аментивное помрачение. подножье фудзиямы, где я как обычно стою один. ты не пришла на корды нашего места назначения. вместо виски под ногами разливался уже формалин. поговори со мной, пожалуйста блять, просто поговори. я пишу анонимные письма, лишь бы кто-то услышал мои страдания. во мне больше нет места для боли, я теперь падший рим, что за тысячи лет не прошел даже стадию отрицания. я бы отдал все деньги мира, чтобы хоть раз еще раз услышать от тебя хоть слово. я бы отдал всю жизнь, чтобы просто снова тебя обнять. я бы отдал всю жизнь, но давно разменял тебя на другое. а хотя, у меня уже была одна попытка её отдать. а мне бы в октябрь семнадцать, и чутка поглубже. лишь бы вы что-то поняли сука, лишь бы ты поняла. а мне бы стать кому-нибудь снова таким же нужным. а мне бы почувствовать этой зимой хоть каплю тепла. в заброшенном отеле я зайду в комнату двадцать девять, ту самую комнату с монстрами из моих кошмаров. я закупаю чужой женщине шмотки в отделе с ярким чувством, что ты меня скоро точно оставишь. монстрами были и пролетарка, и самые худшие сообщения, и твои слезы на моей трубке, и мои на твоих щеках. самыми страшными монстрами были мы, на самом-то деле. а самый худший кошмар остался шрамами на моих руках. мы всегда будем связаны, как ни крути. я знаю, что ты тоже не можешь забыть мой номер. к моему сожалению, мы с тобой в нем глубоко взаперти. а ключ я выбросил из окна такси где-то у аэродрома. каждый раз, когда я кончал, я кричал её имя. каждый раз, когда плакал, я тихонечко звал твоё. у михайловского мы снова пройдем друг от друга мимо. ты права, что перестала глотать мое это вранье. а знаешь пастулат, что люди заменяют людей? он верен, пока кого-нибудь заменить не получится. когда ты умрешь, я открою в твою честь самый красивый музей. когда я умру, обещай слишком сильно и долго не мучатся. звук выстрела мерещился мне сквозь любой мой страх. я не услышал своих стонов на твоих сэмплах. ты давно не слышала тринадцатой буквы в моих стихах. долго ли я протяну еще жить в таком бешено медленном темпе? все женщины после - лишь попытка найти ответ. я никому не отдам наш питер, чай и не францию. ты помнишь? дача, водка и рассвет. ты помнишь, какая сперва между нами была гравитация? и я снова не сумел отменить тот рассвет, чтобы ты осталась. но ты помнишь, как мы вместе смотрели молча на звезды? я просто хочу, чтобы ты всегда улыбалась. ты моя бесконечность, вселенная, ты и есть мой далекий космос. тебе же тоже больно видеть наши старые фото. мне же тоже больно видеть, как тебе на меня наплевать. в день моих похорон будет уныло, и речь идет не о погоде. в день твоих похорон я снова напьюсь и пойду танцевать. я знаю, что ты чувствуешь тоже самое. прости меня за это. я знаю, что ты прочитаешь и спросишь себя, кому я сейчас пишу. я знаю, что мы вряд ли протянем с тобой до лета. я знаю, что никогда ничего тебе так прямо и не скажу. я просил тебя просто не уходить. но ты ради меня даже с этим не справилась. я просил её просто продолжить меня любить. эта любовь превратилась в совместное избегание. я перечитаю это и посчитаю слабым произведением. но мне так сильно хотелось поместить всю тоску в это творчество. двадцать третье сентября - это мой второй день рождения. у нашего неродившегося ребенка могло бы быть мое отчество. твоя субтильная фигура и моя субтильная фигурация. как же мне хочется бросить все это блять писать, но я умею только делать стихи и трахаться. а лучше бы научился правильно жить и за все прощать. я эмоциональный наркоман, а женщины - побочный эффект зависимости. в день моих похорон мир наконец станет хоть на капельку чище. мое молчание наполнено самыми сильными твоими всхлипами. я знаю, что в любой самой громкой толпе ты меня услышишь. в миг прощания на взлетно-посадочной я прошу, просто останови меня. каждый раз я молю, что ты заставишь меня остаться. мы останемся вместе, даже если нас и не было никогда. мы останемся вместе, но уже не в комнате сто пятнадцать. в моей памяти сотни счастливых кадров, но мне снятся сны, где я забываю черты твоего лица. я же правда останусь. останусь поближе к каду. и буду идти по нему куда-нибудь до конца. я бы хотел быть любимым, но я вновь выбираю наши города из бумаги. ты будешь бесконечно спасать свой спасательный круг от шторма. я всегда в синяках, каждый раз наступая на те же и те же грабли. еще пару лет и эти стихи станут эпитафией над моим надгобьем. я скоро покончу с этим, а ты дальше живи спокойно. мне нравится сотворять хаос и воцарять вокруг мир. ты моя хиросима, и я вновь применю лавбомбинг, и все равно буду тебя любить, даже если любил других. буду любить тебя так сильно, пока ты останешься мне нужна. потом выжую, вычеркну и оставлю возле обочины. я плохой человек и внутри меня горит только мрак. запах свободы - это было не одиночество. у тебя - негативный образ, а у меня сложился пазл. ты смеешься в голос, пока я в голос упиваюсь слезами. я измазал твой мир красно-черной палитрой красок. счастье есть, только смерть где-то не за горами. после тысячи шлюх все равно приходил к одному подъезду. понял, что мне не откроют, когда в важных имя сменилось чужим. брошу страдать ровно ко времени или по приезде, ты, главное, не забудь меня этому научить и с меня спросить. я искал тебя в раю у дома у моря, ты нашла меня на затворках, когда меня выгнали с ада. ты нашла меня методом обычного перебора. я нашел тебя из тысяча одного случайного адресата. я запомнил, как касаться твоих губ, выучив их наизусть. я запомнил, что всегда лучше промолчать, чем как обычно плакать. в свой каждый сон надеюсь, что завтра утром больше не проснусь. ты там со мной. но вся цель сна - найти координаты. в какой из четвергов я тебе наконец-то все перескажу? я так пытался замолить все грехи за нас двоих. ты снова водишь, но я больше сука не вывожу. когда я вернусь, прикрой в углу скатертью на иконах лики святых. я ненавижу каждый четверг, воскресенье и вторник. эта чертова память играет, будто одна кинолента, что зациклена в петлю, на которой однажды я вздернусь. просто знай, что ты в ней - самый лучший из худших моих моментов. заставил ангела хранителя стать мною одержимым и страдать. на моих цепях будут расти красивые цветы. я так и буду дальше продолжать всю
жизнь тебе писать. она сильно хочет меня забыть, но бог видит и после семи. я выжму из тебя все слезы, ведь мои раны так молят об этой соли. обнимаю своих демонов в темноте, а ты - подушку с моими духами. мое тело бьется в агонии то от страсти, и то от боли. я переживу это все, но уже своими маленькими шажками. я бы взорвал каждую станцию, где мы целовались. боюсь, петербургу не хватит средств на ремонт метро. проведи по моему телу самый доскональный анализ. я думал, что играю в секс, но на самом деле играл в любовь. каждая встреча с тобой - это кромешный рай. мои чертики в голове пели твое имя голосом ангела. я выменял веру на похоть, гнев и животный азарт. ты - спасательный круг, но с тяжелыми ржавыми якорями. я никого никогда не любил, кроме себя и ее жалости. дьявол не способен ощущать человеческих светлых чувств. поговори со мной, просто поговори, пожалуйста. я хотел знать, какой у твоей правды теперь станет вкус. между ангелом и сатаной бесконечный круг похоти. я пришил тебе крылья, чтобы однажды их оторвать. испортишь чужую жизнь вновь своими наркотиками? хотя, мне не жалко тебе просто так её снова отдать. выслушав мои исповеди, священник залез в петлю. я годы прожил в своей абстинентной коме. ты думаешь, я спокойно с этим со всем живу? через двенадцать минут у подножья стояло двое. очередной аментивный проеб, ты снова разочарована. я пытался сбежать от себя, прикрываясь датами. но в стадии отрицания я не принял ни единого твоего довода.
легенды умирают дважды.
ты испытала катарсис.