То ли гром прогремел,
то ли кто-то спланировал тир…
Ночь похожа теперь
на беззвёздную адскую бездну.
Так теряет по букве
ещё поминаемый мир.
Я прошу тебя: спой
колыбельно-волшебную
песню.
Вот одна за другой
засыхают ромашки в руке,
В загустевшем тумане
грохочут железные птицы.
И воинственный всадник
в кроваво-свинцовом венке
отбирает у смелых улыбки,
стремления,
лица.
Мы могли посадить на планете
тимьян да левкой
и найти по душе между прочих
сестру или брата.
Мы, наверно, глупцы,
если жить не умеем легко
и хороним людей.
А могли – хоронить
автоматы.
Мы вдыхаем металл,
а могли бы… вдыхать васильки!
Но теперь – хоть молитву читай,
хоть протяжную мантру –
всадник, полный огня,
обрывает с цветов лепестки
и гадает на то,
у кого не исполнится
«завтра».
Мы ведём диалог
языком смертоносных ракет.
У пропавших героев
и адрес, и код засекречен.
Сколько нужно ещё
убаюкать навек и отпеть,
чтобы смог человек
овладеть языком
Человечьим?