И кашу маслом портил, и в монастырь ходил
С уставом властно-гордым, настырнейший дебил,
Выкидывал из песни гуманные слова,
Боясь, что рожа треснет, дурная голова
Покоя не давала от ночи до темна,
Хоть толку было мало, а звона – до хрена.
В ответ чужому горю слезами помогал,
А летом, пшённо споря, сам сани не строгал.
Зимой телегу тоже он не чинил, Балда,
Но рыбку без трудов же ловил не из пруда,
И кур клевать приделал все деньги, вот амбал.
Чьё «кошка мясо ела» - давненько понимал.
Покатывал по дому шаром и каждый раз
Кричал: «Потехе годы, а делу – только час!»
На хлеб «спасибо» мазал, как маслом бутерброд,
И в Тулу с самоваром, проказник, каждый год.
И с языка снимал нам отличные слова,
Лил под лежачий камень водичку - без ума.
Из слоников заделал легко блаженных мух,
Хотя сидел без дела, а ел вообще за двух.
И от сумы, и тюрем зарёкся, вот орёл,
Гуся к свинье в товарищи охотно перевёл.
Махал он кулаками после любой из драк,
А вшивым даже баню не мог топить, чудак,
Хоть был, конечно, грешным, зато не падал ниц
И воду пил неспешно потом с отрадных лиц.
Порой с цепи срывался и мчался во весь дух,
Ломал систему классно с плеча и в прах, и в пух.
С утра пошёл за хлебом, из-под земли достал.
Состарился нелепо – с того, что много знал.
Хотели уж отправить к товарищам в Тамбов,
Но это против правил. Не кашляй, будь здоров!