На бледно – голубой эмали
небес деревья рисовали
большую оттепель снегов.
Ветвей надломленная бровь
впустила Томь, дома, и лес
в картину тающих небес:
линяло-синие цвета
здесь оказались неспроста,
а серебристый перламутр
реки, стремящейся вовнутрь
самой себя, цирконий луж,
седин берёзовая глушь –
зовут меня между стволами
найти намёк на первоцвет
и разместить его, как в раме
самой весны автопортрет.
Худ. Павел Еськов