"Довлатов и окрестности"
А.Генис
Александру Александровичу Генису, с глубоким почитанием и уважением - Посвящаю!
Осилив, наконец, эту монографию (осилив не в том смысле, что я утруждал или, не дай бог, насиловал себя чтением, а наоборот, напротив - наслаждался и в какой-то момент, сумев отыскать цельный печатный текст на просторах интернета - это во-первых, а во-вторых: смакуя по маленькому кусочку прелестные генисовские ассоциативные литературные скольжения), я смею утверждать, что сей вдохновенный и пристальный труд , по меркам совкового ВАКа, "тянет" как минимум на объём диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук, исследовавшему предмет его любовного истязания по всем мыслимым n-векторным направлениям разлёта мысли и в матричном поле эрудиции диссертанта!
Талантливый Генис, то расширял, то сужал до предельного минимума свои профессиональные восторги, стремясь удержать их, словно ретивых коней в единой упряжке, квинтэссенции мысли, но при этом он не чурался периодически отпускать "вожжи" и тогда почуявшие вольность "коняги", вздыбив гривы и торсы, превращали его филологические словесные изыски - в прелестных и ручных кентавров!
Кентавры брыкались, ржали и вырывались на свободу и в отвязность мышления этих цепких (в рамках заданнных ими самими) , важными и обязательными для читательского восприятия довлатовских сентенций, намертво сращённых с генисовскими трактовками и, зачастую, - парадоксальными выводами!
Я легко могу себе представить, как эти двое: Довлатов и Генис, вместе ёрничают, пьют водку, хихикают (Генис), ухмыляются (Довлатов), исподволь соревнуются в остроумии, в эрудиции и в...ностальгии по тому прозрачному и нетерпеливому отношению к жизни, к мере разочарований, депрессий, похмельного синрома, штопором выворачивающему мозги и душу и, в конце-концов, к приведению к общему знаменателю ясного осознания в параллель: своего величия и своей ничтожности.
И вот, в этом дерзком и настырном взаимном "армрестлинге", - одного из них уже давно не стало, а другой - гипотетически и старательно продолжает отдуваться за двоих сразу.
И со временем, всё труднее и труднее становится понять - кто же из них кто?
Кто есть свет, отбрасывающий по законам художественной оптики густую, прохладную и целительную тень, а кто являясь при этом тенью , скромно, легко и непредвзято , продолжает оставаться в тени божественного света?!