Любовалась пушистыми котиками в ленте - и вспомнилось вдруг. Папа рассказывал.
Папино послевоенное детство прошло в Ленинграде на улице Михайлова. Тихие дворики, тенистые скверы....и коммунальные квартиры, конечно же. Разные были соседи. С некоторыми дружили по-настоящему, пироги вместе по праздникам пекли, даже куличи на пасху (под строжайшей тайной, чтоб никому, тсс!). Других сторонились, осекаясь на полуслове при звуке их шагов.
И была у них соседка. Папа даже имя не запомнил (Шура....или Клава?), потому как было у этой тёти нечто посерьёзнее. У неё был кот. Даже не просто кот, а КОТ. Рыжий. Пушистый. Огромный. Мурчащий. В общем, настоящий, чудесный кот.
Нужно ли напоминать о печальной судьбе котиков в блокадном Ленинграде? Их почти не осталось. И держать дома кота было настоящей роскошью. Рыжика привезли соседке из Москвы - на юбилей. Жилось этому котэ - ну шоб все так жили, ага. При том, что хозяйка его была одинока. Усатого-полосатого кормили куриными головами и лапами, свежей корюшкой, а иногда и сливки перепадали. Неудивительно, что котейка ощущал себя высшей ступенью эволюции, а людишек - обслуживающим персоналом, для которого высшее счастье баловать его котейшество. И всё бы ничего, да вот повадился наглец лазать рыжей мордой своей по соседским сусекам, беспардонно подъедая приготовленное на ужин. Холодильников-то не было.
И вот однажды в прекрасное субботнее утро одна из жительниц дома величественно выплыла во двор и достаточно громко, чтоб слышали все-все-все, предъявила владелице Рыжика:
- ВАШ КОТ НЮХАЛ МОЮ СМЕТАНУ!
Рыжиковладелица выпрямилась, смерила оппонентку надменно-презрительным взором и максимально спокойно, с едва заметной усмешкой, но с достаточным количеством децибел в голосе отпарировала:
- МОЙ КОТ ВСЯКУЮ ДРЯНЬ НЮХАТЬ НЕ БУДЕТ!
Дальнейших выражений папа, как водится, не запомнил - мелюзге не пристало знакомиться с подобными эпитетами.
Но драка была знатная. Аж из соседнего двора прибежали поглазеть....то есть, тьфу, разнимать.
Вот оно как! А вы говорите - котики.
/Анастасия Ефимова/