Я стою на мосту
из напрасных надежд,
подо мною река
лепестков василька,
а в дали на краю,
покатилась слеза,
их лелеют и льют
там из строгих ресниц,
на скупых образах
удивительных лиц
золотые глаза.
Ты - большая, как солнце
румяное, с донцем
хрустальным и искренним.
Ты - пушистая белочка,
где ты, славная,
где ты девочка...
Я в ледовой броне,
и небритый совсем,
как портрет на стене,
с восковою душой,
Бармалей-Бегемот,
из сиреневых нот -
стона колоколов -
улыбаюсь, здоров.
То ли ангел я,
то ль до боли - большой,
и озябший бродяга
броневой вертолёт.
Я в саванне стою
по колено в траве
зеленеющей,
на озябшем краю,
возле мельницы слёз,
разгоняющей, сеющей
пустоту - воронью,
и молчанию звёзд.
Моя девочка,
моя белочка,
затаившись на дереве,
то ли что разбирает,
то ли чинит подбитый
в небесах самолёт.
А вчера мы с тобой
целовали друг друга,
как белые лебеди,
восхищался я шеей
и пушистым хвостом
твоей девичей стати
с шёлком дивных волос.
Я купался в твоих чудесах
и коленях серебряных,
а твой голос меня
щекотал в подбородок
щетинистой жизни моей.
Мы смеялись друг другу
в глаза лучами зари
восхитительной,
упивались свободой
наших рук, наших губ,
наших тел и ресниц,
на вершине Любви.
Говорили слова
мы друг другу алмазные,
и покрытые платиной
наших мыслей и чувств,
прораставших мучительно
из цветов одиночества.
Но, из глаз твоих ласковых,
торчали лучистыми
жёлтыми спицами тихо
печальные радуги
от прощальных слогов,
букв и слов, текстов, нот,
и обрывков из белых
тетрадных страниц,
где ворчали уныло
каракули детские
наших взрослых обид,
не понятных совсем,
никому и никак,
почему и зачем.
И молчание гулкое
в телескоп проводов
улетает сейчас
из твоей глубины
в остывающий текст
моего букваря,
что под мышкой зажат,
возле сердца стуча,
от ребра до плеча.
16.03.2024.