Скажу вам ребята , запомнить бы надо,
Как заповедь божью для нас,
Что мирное небо- потомкам награда,
Не знавшим пожарища час.
В лихую годину не падали духом,
Герои у стен Ленинграда,
Блокадников память тревожится слухом-
Минувшей войны канонадой.
Все будто вчера этот ужас и смерть,
Бомбежки , и близких утрата,
Стегает незримо свинцовая плеть,
По русскому в поле солдату.
На подступах к городу стойкая рать,
Сжимает винтовки в ладонях,
Чтоб землю родную врагу не топтать ,
Стоит день и ночь в обороне.
А в городе детки в период тяжелый,
Назло кровожадной войне,
Идут заниматься в балетную школу,
Прижавшись при взрыве к стене.
Худышки глазастые тянут шпагат,
Стараясь со всею душой,
И пристально мэтры с портретов глядят,
На нашу надежду в «Большом».
Так хочется кушать и хочется жить,
Когда же то время придет,
Что город не будут фашисты бомбить,
И снова сирень расцветет.
Холодного зала старинный паркет,
Свидетель талантливых па,
Губу закусав в восемь с хвостиком лет,
Кружит фуэте детвора.
Но лишь перерыв и у печки гурьбой,
Ладошки озябли совсем,
Воздушной тревоги звучащий отбой,
Донесся из треснувших стен.
Опять в коридоре послышался звук,
Дощечки по полу стучат,
Идет педагог, несмотря на недуг,
Учить несмышленых девчат.
От голода ноги распухли и вот,
Дощечки к ступням привязав,
Учитель, несущая в сердце любовь,
Заходит в нетопленный зал.
Журнал. Перекличка, а Машенька где?
Немая в ответ тишина,
Привыкли к всему, но привыкнуть к беде,
Не в силах заставить война.
В ладони платок развернув носовой,
Учитель вошла к детям в круг,
В платочке том сахар лежал кусковой,
Девчонкам награда за труд.
Спасибо, спасибо за тот сахарок,
Что детям давал силы жить,
Наверное в этом был главный урок,
Как следует близких любить.
Промчалась война и всему вопреки,
Балетная школа жива,
Военного выпуска ученики,
Выводят других в мастера.
Но память порою уносит назад,
Туда , где был главный урок,
Блокадой истерзанный наш Ленинград,
Дощечки и тот сахарок..