Мы долго говорили тет-а-тет,
о том о сём, о пятом о десятом,
о вере рассуждали непредвзято,
под крепкий чай с десертом из галет.
В прорехе крыши звёздное панно,
хрумтит дровами ржавая буржуйка…
сосед сказал: «А ты, как погляжу я,
определился с выбором давно…»
В чём просветленье трудно разобрать,
когда глаза ослеплены подпольем.
Как алкоголик не поймёт, что болен,
пока не схватит за грудки «Кондрат»,
так собеседник понял лишь сейчас,
в прицеле смерти выходя из комы,
что голос Бога мягкий, незнакомый,
врачом в душе заблудшей зазвучал.
Мужик молчал, мотая головой,
как будто разогнать пытаясь морок.
Пускай прозренье полное не скоро,
глаза уже промыл водой живой.
В прорехе крыши замаячил свет,
наевшись всласть, буржуйка засыпала…
с улыбкой выбираясь из подвала,
он точно знал – назад дороги нет!