Закат целует снег на крышах,
топя слезливую капель.
Всех краше, тоньше, звонче, выше
Она выходит на панель.
Сапожки стразами сверкают,
ужаты ляжки в сеть чулка.
Пары от вейпа выдыхает
в горжет пушной а-ля тушкан.
Прекрасен, инстаграмма ради,
бюст чуть теряется в мехах.
Ей на сапог вальяжно гадит
плешиво-лысый чихуа.
И тут же с алых губ слетает
отборный трёхэтажный мат!
И вновь Апрелем притворяясь
и безответно восхищаясь,
глазеет вслед ей юный Март.