"Цель творчества – самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех"
(Б.Пастернак)
Вот что писал Иван Бунин о невыносимости творческих мук:
"Какая мука, какое невероятное страдание литературное искусство! Я начинаю писать, говорю самую простую фразу, но вдруг вспоминаю, что подобную этой фразе сказал не то Лермонтов, не то Тургенев. Перевертываю фразу на другой лад, получается пошлость, изменяю по-другому — чувствую, что опять не то, что так пишет Амфитеатров или Брешко-Брешковский… Многие слова — а их невероятно много — я никогда не употребляю, слова самые обыденные. Не могу. Иногда за все утро я в силах, и то с адскими муками, написать всего несколько строк. Я не знаю, как должен оплачиваться такой анафемский труд. А между тем я получаю по тысяче рублей за лист. И говорят, что это много.
Я ехал на пароходе как-то с Владимиром Немировичем-Данченко. Он сказал: «Ну что, разве вы, новые, литераторы?! Я пока доеду, здесь на пароходе напишу целый роман». В сущности говоря, все литературные приемы надо послать к черту! Пусть критики едят за это сколько угодно. Иначе никогда ничего путного не напишешь. Может быть, к старости я что-нибудь путное напишу. В сущности говоря, со времени Пушкина и Лермонтова литературное мастерство не пошло вперед. Были внесены новые темы, новые чувства и проч., но самое литературное искусство не двинулось. Проза Лермонтова и Пушкина остались не превзойдены.
Я всю жизнь испытываю муки Тантала. Всю жизнь я страдаю от того, что не могу выразить того, что хочется. В сущности говоря, я занимаюсь невозможным занятием. Я изнемогаю от того, что на мир я смотрю только своими глазами и никак не могу взглянуть на него как-нибудь иначе".
И это пишет Великий Магистр от литературы, лауреат Нобелевской премии 1933 года, академик русской словесности, в равной степени блестящий прозаик и поэт.
Бунин, с его рафинированно-изящным стилем письма, прозрачной и звучной чистотой фразы,с математической точностью ритмики, с благоуханными оттенками запахов слов, с волшебными описаниями природы и глубинным постижением человеческих чувств!
Это пишет человек, которому был чужд даже гипотетический намёк на любую литературную фальшь, писатель, изнурявший себя до умопомрачения, совершенством стиля.
Читая подобное, становится прежде всего стыдно за себя самого и всё яснее становится понимание собственной графоманской ничтожности, суетности, поверхностности и тупого самодовольства.