- Но переживания, которые я получаю в молитве, не реализация, - Шарма обнажил жемчужно-белые зубы, выпучил глаза, появились сиреневые белки, в полумраке Сергею казалось, что их у него было несколько, Пахан внимательно слушал, теребя большими пальцами подтяжки. Они у него были плотные, широкие, с кожей по краям, на Олю он смотрел с огромным благоговением, она привела его к тому самому Шарме, магу и мистику, о котором рассказывала, он исповедовал веру Ра Лоцзавы, был такой известный тибетский святой и переводчик, в колдовских состязаниях убивал других святых, потом его самого убили.
Тот, которого он вызвал на магический бой, после первого поражения сделал фейк, через глашатого на площади опубликовал свой собственный некролог, великий Ра, который к тому времени уже несколько опух от побед и заблатовал, возомнил о себе типа вечный чемпион, этому поверил и расслабился, астральный удар последовал мгновенно! В два, три раза сильнее тех, что влепили Шаху. (Кто?)
- Подставился! - Фильм «Шестой». Кончина известного переводчика была ужасной…
Ралотсава учил, начинать надо с людей, продвинутых в своих духовных исканиях, сначала обнулять их, они к нему ближе к свету, двенадцать апостолов так убили Христа. Шарма искал смирённых подвижников, мессий в Гималаях, душил их и резал, многие умирали достойно и даже благодарно, освобождение от трупа, этого вонючего, прогнившего кожаного мешка, полученного от родителей при рождении и называемого своим телом! Если нет форм, какие печали? Только сознание.
- К вам пришла госпожа тьма, - сказал индус, обратившись к Сергею, - поэтому вы здесь! А третий что не с вами в татуировках? – Пахан сделал удивлённое лицо, не понял, по спине Сергея пробежал неприятный холодок, ученик Сай Бабы кое-что может, надо особо не васьваситься с ним, быть осторожным.
- Они, - реально замялся Шарма, - мои видения похожи на отражённые познания вселенной по кусочку, понимаете? Подпрыгиваю над забором, за которым чистая земля, рассматриваю, что могу, приземляюсь, рассказываю всем. Вы уж мне поверьте, производит гораздо более сильные впечатления, чем эти… - Индус повёл плечом в сторону входной двери своего дома, за которым бурлил ночной Катманду.
В нём сновали по узким, кривым средневековым улицам, поперёк которых было развешено свежее постиранное бельё, туда, сюда толпы людей в лёгкой летней одежде, мужчины в чёрных хлопковых брюках, женщины в «сари», все они без перерыва орали друг на друга, жевали табак, в Непале все курят, и безбожно матерились, особо много было стариков и старух с лицами, как печёные яблоки, самоубийство в Азии удел молодых и здоровых.
- … внешние видимости! Город, улицы, пейзажи можно забыть, а видения, которые к тебе когда-то пришли, нет, таскаешь в себе всю свою жизнь. Более того, - от природы красивое лицо йога исказила судорога, - они тебя преследуют всё время. Знаете, почему у наших богов на иконах столько голов? Разорвали мысли!
- Да уж разорвут, - вставила своё слова Оля, она сидела, выпрямив спину на табуретке, по очереди набивая себе на костяшки на кулаках специальной дощечкой, которую подарил её тренер, настукивая, ещё она ела известь, пройдёт мимо дома, отколупнёт часть побелки крепким ногтём, и в рот, строительная ткань. Пахан восхитился, кулаки у этой москвички будь здоров! – Народу у вас сколько, за всех надо думать.
Всё было тихо-мирно, а утром часов в пять какой-то баклан в «Спорт баре» на Калининском вставил Пахану пару сантиметров зоновской стали сзади в спину молча и ушёл, такой народ. Падая от потери крови, рану пальцами зажимать всё время было трудно, он, шатаясь, дошёл до проспекта поймать такси, затыкал отверстие шарфом, оттуда, пропитывая его, кровь хлестала рекой. В больницу нельзя, донесут, лежал месяц дома в бреду с попутным воспалением лёгких и сильной температурой, молился. Правильно сказали, прежде чем искать смысл Бога, научись делать хорошо это, пырнут тут в Катманду, будет затыкать майкой, каждый день убивают по туристу, индуистов тюрьмы не пугают, кто исповедует эту веру, даст тебе слева в печень чем-то острым стопро и споро, спи спокойно.
- Иногда, - Шарма закатил глаза, - бывает ясность и пустота… - Он на миг словно покинул их, сидящих в этой гостиной, наполненной искрящимися в лучах неяркой, но большой люстры облаками курящихся благовоний, к потолку уже плотно становившимися из синих бардово-розовыми, испарявшимися в условно существующее великое ничто, из соседней комнаты ашрама доносился всепроникающий мелодичный бой специальных барабанов.
…Затем Рало отправился обходить ступу Сваямбху и по пути встретил индуистского йога по имени Пурна Чёрный.
- Ты должен стать моим учеником, - обратился к нему йогин.
- Ты хто? - спросил Великий Ра. - Какую дхарму знаешь?
- Я индуистский йогин Пурна Чёрный, и, помимо прочего, обладаю знанием. – Он имел в виду знание четырех Вед, Рало был обескуражен ответом йогина.
- Зачем мне слезать с лошади, чтобы сесть на ослиную жопу? Придерживайся учения Будды и не интересуйся дхармой какого-то постороннего лоха! Вот мой принцип. - Разгневанный этим комментарием, йогин ответил:
- Сам ты фраер! Давайте обсудим, какая дхарма лучше, внешняя или внутренняя, и посмотрим, что из этого получится! – (Ох, не спорьте с индуистскими йогинами, проиграете.) Они поспорили друг с другом, но Рало выиграл.
- Может, ты и искусен в словах, - признал йогин, - но через семь дней тебе конец! - С этими словами он повернулся и ушел.
- Шляпу снял, - рассмеялся Ралотсава, - нахер пошёл? Я сам мастер! Чёрный! - Великий Ра остался в Сваямбху, совершая земные поклоны и обходя знаменитую ступу. Тем временем Пурна начал выполнять ритуал по запуску магических стрел и заколачиванию кинжалов в проклятого врага, в течение пяти дней Великий Ра начал испытывать всевозможные пугающие явления и недомогания. То голова раскалывается, то невидимый камень мимо просвистит, в те дни погибло много.
Он предпринял контрмеры, полагаясь на обряды богини Алмазной свиньи Ваджраварахи, но несмотря на то, что смог защитить себя на некоторое время, паранормальные атаки продолжали повторяться. Разочарованный, Великий Ра подумал, подобные вещи не должны происходить со мной, но происходят! Надо искать кого-то посильнее… Несомненно, у великого Гуру Бхаро есть метод блокирования, я должен пойти найти его и спросить с этого Чёрного. Он поднялся на склон, чтобы увидеть Гуру.
- Но всё же это только образы... А надо в себе зеркало обнаружить, цель всех йог! А потом, - вежливо, но напористо спросил он иностранных гостей, - что, собственно, отражать? Для какой цели? Мир есть свет, свет есть мир мира миров! Но для этого надо преодолеть свою интеллектуальную позицию, май фрэндз, не так ли? Люди делятся на две категории, те кто верит в истину и те, кто нет. - Он сделал ударение на «нет». Примерно как во фразе «девушка, не поднимемся ли мы к вам домой выпить чашечку кофе, нет». Шарма не знал московских реалий, этот вопрос столичными искателями истины был давно схаван и высран, Пахан быстро ответил:
- Для этого и нужна истина! - Он и сам был в образе, наконец пошёл нормальный базар, зотерика, личный опыт… Девушка, которая мне снится, не зайдём ли мы в этой галлюцинации с вами в снящийся нам обоим ваш старый подъезд и не поднимемся ли на снящийся нам этаж? Чтобы выпить там снящийся нам обоим в силу общей кармы кофе? А потом я иллюзорно с вашего разрешения вам присуну, и в этой галлюцинации вы будете довольны редким для женщины, но, увы, скоротечным, зависящим от условий счастьем, возможно, будете икричать, а! Аа!! Ааа!!! Кто знает, кем мы в следующей жизни родимся, ловите момент. Жаль только, что я не смогу стать вашим мужем, это исключено, потому, что я супруг истины, которая, как известно, развод не даёт.
- Он понял, - вставил слово до сих пор скромно молчавший Сергей, поэт имел в виду Пахана и истину. – Что говорить, и сам поэт был недалёк от неё. У Папы за плечами не было, как у него, сданного экстерном экзамена на заместителя киллера, но он был
хорошим налётчиком, профессиональным, он познал. Когда делаешь очень хорошо что-то одно, через это можно понять всё другое, принцип везде один.
- Он понял… Когда ты что-то понимаешь, «тебя» уже нет! – Шарма рассмеялся. - Скажем так, он делал попытку. - Когда йог закатывал глаза, он становился очень похожим на стоящего на московском рынке азербайджанца, ананы-бананы. - Я...Что есть «я»… Нет никакого «я»… Я – это ярлыки… Есть Путь. Отречения, трансформации и самоосвобождения. Я выбрал последний… А идти по нему «ом» как не легко! – Он набрал в лёгкие воздух и повторил: - Ооооммм… - Вентилятор, приделанный сверху к люстре, медленно гудел и вращался, как в фильме «Апокалипсис», именно в этом стиле, разгоняя духовную духоту собравшихся.
Смуглый Пахан, который, наверное, в прошлой жизни и был Марлоном Брандо, лежал в плетёном непальском кресле-качалке своми ста киллограммами наполовину заплывших жиром мышц, сложение потерявшего форму бывшего боксёра-тяжеловеса, под вентилятором не было столько полётов валькирий. А, может, было, но он не слышал, ухо человеческое временами туго к правде. А вот баню духа, в которой хитрый Шарма не по-детски намеренно сейчас поднял градус, он ощущал.
- Ты как сюда попал? - Шарма лёгким жестом показал на Пахана, из их компании, лёжа в под вентилятором в кресле, он смотрелся наиболее экзотично. Не задрот какой-то.
- Я страдал, - медленно сказал Пахан. - А потом я увидел космос! - Правду сказал, после того, как его бросила подруга, ради которой он сам бросил всё, он зашёл в номер, заглянул в телевизор, непонятно зачем, он был не включен, и увидел в нём всю вселенную, планеты, звёзды, они там вращались, Папа стремглав выбежал оттуда, он охренел. С чёрными густыми смоляными усами, наголо бритый, уже загорел, он казался засланным в непальский лагерь противника запорожским казаком. Хотя на вид, здесь это было особенно заметно, сам походил на местного бандюгана. - И больше не хочу!
Если он сейчас скажет про отрицательный опыт в духе Варлаама Шаламова, подумал Сергей, он упадёт сразу под стол прямо тут, невозможно, чтобы его читала российская братва… Если только Ляпа? Но Пахан не сказал, видимо, говорил чисто за себя, как принято выражаться в их кругу. Это было мило.
- О, человек страдавший! - хозяин дома расплылся в улыбке, его и правда впечатлили усы Пахана, весь его вид, настоящий русский «туг», душитель людей, смертоносный жрец прекрасной и ужасной богини Кали. Заманивает отставших от караванов путешественников сладкими речами в свой красивый шатёр на колышках, в кармане удавка, ночью её им на шею, раз и готово, в яму к богине. Англичане постреляли их всех, а предки этого сбежали на Севера, выжили, уцелели, какой же индус будет этому не рад? К тому же кающийся убийца! Не убьёшь 999 человек, как их урка Ангулимала, не достигнешь просветления.
– Лучший из напитков нектар внимания… - сказал Шарма. Солнце, солнце, дождь, солнце, дождь, это Катманду, палило в комнате, светило, ничем не отличаясь от коренного учителя Шармы, да так, что всем было страшно. Карма испарялась тёмным потоком под этими лучами из пришедших на беседу, внезапно все увидели, скольких под влиянием Шаха убил Сергей. Они стояли сзади него, скорбные фигуры, прозрачные, как тени, можно было видеть их лица, они что-то невнятно бормотали. Индус рассердился, увидев китайца.
- Этого спасать не будем! - сказал он, потом чуднО сложил пальцы правой руки щепотью наподобие свёрла с четырьмя краями, выделяя средний палец вперёд, и ткнул в видение, китаец жалобно заскулил, захныкал и исчез от этого удара копьём во тьму, остальные жертвы профессора радостно сложили руки у груди в молитвенном жесте. – Отнимают у нас нашу страну. Идите каждый в свою чистую землю! - Потом он повернулся к поэту. - Исчезли твои грехи, больше не убивай. На тропу войны тебя направил этот… Шах? - Сергей кивнул. - Зачем слушал? У него путь воина, у тебя певца, ты пошёл против своей кармы. Там, где после дождя светит солнце, в баню ходить не надо, таким, как ты, не нужна парилка. Из которой можно выйти не на пляж на берегу моря, а в Ужасные горы. (Он имел в виду Хребты ужаса.) В другом мире, более жёстком, где не умирают, вернее, умирают, чтобы потом вернуться! К нам сюда назад в прошлое и жить вечно, страшное наказание, его не может выдержать даже Брахма, властелин вселенной, всё время править и не отдыхать. Солнце, луна, планеты, звёзды все его боги, подчиняются его приказам, слушают. Лучше было бы этот вертолёт выключить, - Шарма показал на огромный старый вентилятор, - от него путаются мысли. - Пока он говорил, кармические должники Сергея, Оли и Пахана все исчезли.
- Не нужна была тебе эта украинка, - строго сказал Шарма жене Сергея.
- А про секс втроём? - спросила Оля, Пахан с интересом посмотрел на неё, женщины, Шарма повёл плечами, получилось у него почти по-французски.
- Это ваше дело, практикуйте, как хотите, прямого отношения к истине это не имеет, единственное, что, не думайте, что вы выполняете тантрический секс, просто любовь. Посвящения на секс учитель пока никому из вас не давал. - Пахан дико улыбнулся, был такой один в Черемушках, посвящал членом… В основном мальчишек, стольких развратил, сделал педиками! Потом сказали им, его даже не искали. Вставили в анус кавказский рог, залили расплавленным битумом, купили на одноименном рынке за 500 рублей, пусть умрёт, как грешил! Труп потом долго не разлагался, просмолился.
Вкупе с их неожиданно серьёзным разговором, который придавал происходящему вид абсолютного сюра и гротеска - так не бывает… - и прочими, как мы потом поймем, ещё только оформляющимися событиями, следствие одного причина другого, автор бы сказал, весьма фантастичными, кто знал, что потом их примет сам Сай Баба, тантрический Далай Лама Катманду, владеющий почти потерявшим линию передачи искусством путешествия в параллельные миры в Шамбалу путём левитации, вечер удался. Наши друзья не только полностью очистились от всей накопившейся в них жизнь за жизнью скверны, но и ощутили большую толику вечного блаженства, радости самой по себе, которая всегда с нами, союза этого экстаза и пустоты, то, что в православии называют благословением.
И не только примет, еще будет и учить, а Сергею предложит стать его духовным сыном, он откажется, последствия будут тяжёлыми, Сай Баба скажет, что у Арутюна серьёзные препятсвия к мудрости, и его поезд уйдёт опять в чёрную карму, в старые дела, а Пахана будет искать вся московская краснознамённая милиция, а Шарма им на прощание скажет такую вещь:
- Только тот, кто занимается йогой, всегда вместе со своим ламой! – И Сергей это поймёт, понесёт с собой всю жизнь, чего это будет ему стоить, сможет узнать только он сам. А Пахана убьют кумаринские из Тамбова в Питере на разборке всё из-за той же девочки, бандиты друзья отца, коррупция. Всё это будет потом, а пока было счастливо. Придёт время, по небу замашут крыльями железные птицы, и истина полетит в земли красных людей, Шарма был настроен поэтически.
- …поток которого неиссякаем. - В этот момент в комнату вошла жена Шармы Сина Водани в прозрачном сари, похожем на ****ские женские накидочки, в которых любит показываться на людях столичный бомонд, вернее, его прекрасная половина. Сина поставила медный кувшин на стол, в нём был настоящий чай масала с корицей и молоком, такой в Лондоне в ресторане стоит чашка десять фунтов, в Москве вообще нет, сколько бы не платили. Ещё там кардамон, бадьян, гвоздика, перец и имбирь с мускатным орехом, тростниковый сахар по вкусу. (Автор пил масалу в Дели, Мумбае, Калькутте и Гоа, самый лучший делала Сина.)
Сина Водани странное имя, подумал Сергей, грузинское или итальянское. На выдраенном до блеска медном подносе, который она держала левой рукой, лежало аппетитной ароматной кучкой в форме пагоды изготовленное ей самой по рецептам аюрведы ведическое печенье, что лечит людей, но может и убить, если туда добавлен на одну треть нужный яд, например, ртуть из градусника. И цвета, какие цвета, ни Сергей, ни Оля никогда не видели ничего. Красный у неё в печенье был малиновым, зелёный салатным, синий фиолетовым, а голубой синим.
- Угощайтесь, - беззвучно одними губами сказала красивая восточная женщина.
Конец пятой главы