Мышцы спины две недели
Спать не давали, лежать,
Будто, сжимая, хотели
Хрупкие рёбра сломать.
Руки и ноги под стать им,
Жаль, что нельзя отстегнуть,
Новым бы, с полочки взятым,
Радуясь, можно уснуть.
Спать не даёт канонада,
Взрывы, что мчаться вдогон,
Адского боя рулада
Гонит и грёзы, и сон.
Страх отключала на время,
Делала дело и всё,
Кружка воды, тюбик крема,
Мчится судьбы колесо.
Новые в жизни дороги,
Смена друзей и подруг,
Преобразились тревоги,
Загнан в глубины испуг.
Вспыхнули пламенем дали,
Бой снова там впереди,
Вспомнить, чему обучали,
Спрятав девчонку в груди.
Крики зовущие, стоны,
С дрожью бегом и ползком,
Дыма нависшего кроны,
Нежное в мире мужском.
Вот бы укрыться, забившись,
Где-то на страшном пути,
Но, за себя устыдившись,
Зубы сцепить и ползти.
Первый боец, грудь пробита,
Дальше бегом, вот второй,
Кровью штанина залита,
Полз с перебитой ногой.
Было так испокон века -
Раненый, словно родня,
Надо спасти человека,
Вытащить из-под огня.
Перевязать, лишь полдела,
Жгут на бедро наложив,
Вынести надо умело,
Парень пока ещё жив.
Воют снаряды и мины,
Посвист осколков и пуль,
От смертоносной рутины
Подвиг девчонки шагнул.
Нет, не несла, а тащила,
Слишком хрупка и слаба,
Слёзы и ярость, аж выла,
Взрывы повсюду, пальба.
Бронежилет ей мешает,
Каска сползает на нос,
Зубы сильнее сжимает,
Мокрые щёки от слёз.
Взяв за концы плащ-палатки,
С силой, что были даны,
Первый, второй… их десятки,
Были уже спасены.
Можно, всё бросить, рыдая,
С линии боя уйти,
Но не на что не взирая,
Крест свой продолжит нести.