доводимый до истерии сухого спирта
сухопарый эспрессо
Эбигейл Хилл в батистовом халатике
недоуменно взмывает к натяжному потолку руки
серебряные перстни
экивок в сторону прощения
доводимый под неотступным взглядом конвоя
тупых и преданных вертухаев
до сжимающего бледноликие кисти рук со сжатыми губами
в лабиринте улочек целующего твои следы города
3. Presto, tempo impetuoso d’estate
опадающего шепота ветра
на ушко карэ потупивших взгляд крон
на гаснущем на экзистенциальном ветру
тщедушном огне народного достояния
участь старшей дочери Троцкого обойдет тебя
стеклянный взгляд
по противоположной стороне улицы Цеткин
бьющейся лбом о стены
произведшего арьергард упырей в угаре
бездарный призрак безымянного архитектора
миниатюрной кухни
кулон преподобной Марии Вифинской
в серебряной оправе с надписью с любовью
готическим шрифтом
застыл в протянутой к тебе руке
в отложенном будущем на день весеннего равноденствия
белые каллы
с застывшими усыпанной сахарной пудрой губами
утаят от тебя исповедь
рвущего на груди батистовую рубашку нарратива
в надсмехающемся над тобой другом городе
12 часов лживых обещаний в один конец
черничного пирога с обжигающим капучино
в усталых глазах Дейла Купера
на прикроватном стеклянном столике
не услышит никто
захлебнувшийся крик твоих белых цветов
на накренившемся в сторону отчаяния
огромном подоконнике застывшей с мыслью о револьвере
хладеющей залы
отчаяние подкрадется сзади на цыпочках
с залитым хлороформом платком
с вензелями Т.С
приложенный указательный палец к антрацитово-серым губам
в правой руке