как слиток теней озлобленным сходством я,
отражения всех сторон обратно
зеркал незнакомой гримасой выйду,
скол не починить на прежних направлениях,
хотелось загубить улыбку,
с кожей содрать,
пусть светит,
Луна ярче,
вой вглубь пса важней людей убитых волками,
не важней убитой горем вдовы,
греющей камин приятным холодом воспоминаний,
и птицы,
и клювы их,
и гамак держащий в тонусе тело горя
пусть клюёт бог,
а я заперт,
да пусть не коснётся аритмия…
и многотонный груз загара
несу прожилками оторванных сухожилий,
думали несколько иначе билетёры значений,
кто место грел уступив дорогу борозде естественного отбора,
психоделический цинк уступит место воздуху,
если весна задержит снег,
по привычке таща тело в атаку,
он приедет всё равно под снос,
он на меня не похож,
он каменная кладка мрамора собственно…
а там, где стреляют боевыми,
жёны становятся холостыми,
я раньше трогал руки врачей,
они считали до ста,
они формулировали переговоры моих фотоснимков
как одинокий нрав,
крупная ячея зубов не содержит сторон явного стона,
ему до старости недостаточно модно отныне одеваться…
наверно этот век дерево
и переломана ветка на железном стволе,
проходят мимо жующие свои пули,
их ловят безликие сачки,
они бабочки,
они мистеры холодного камня,
из всех существующих молитв бог ни одной не прочёл.
за его плечами долгая жизнь в кресле
с попкорном в кинозале,
я закрыл глаза,
рядом закрыла глаза жена,
кто сегодня вдовой стала.