Здравствуй, дом! – и все, кто в нём,
и кто когда-то был.
Ступеньки две, дверной проём
и дерево перил,
потёртое до вмятины
касаниями рук,
и плиточки-шахматины
со сколом о каблук –
миг в забытьи, впрессованый
в бетон ступенек, но
вот стену бирюзовую
сквозь пыльное стекло,
сквозь тишину звенящую
вспалит квадратный свет –
почтовый вскрипнет ящичек
от сунутых газет,
из-за дверей остёганых
ноябрьских тонов
вслед голосам зазёванным
дух прянет пирогов
с кислинкой помидорной от
консервного бычка,
зыбь кофе растворённого
и едкость табака;
послышится и музыка,
экранный монолог –
луч солнца нитью узкою
по паутинке лёг, –
послышится и музыка,
да где ж она теперь?
Спущусь, дорожкой хрусткою
пойду; прощай, сирень,
в снегу столь зим провёдшая –
о чём, шепни, сон твой?
Дорожкой этой больше я
не возвращусь домой.
Ступеньки две, проём дверной…
да я ведь говорил.
Дом старый уношу с собой,
чтоб быть не прекратил.
Февраль '24