Хотела написать сочинение на тему чеховской пьесы "Дядя Ваня". Помнится мы в советской школе по старой российской традиции преподавания литературы и словесности сочинения писали каждые две недели. И каждую неделю диктант.
Тему бы я выбрала примерно: "Зачем Соне не дали стать Софией, превратив её в затворницу и старую деву?".
В "Дяде Ване" на самом деле до сих пор все прекрасно, будто оно про сегодняшнюю Россию написано. На слово "классика" - возникает неожиданная добрая улыбка. Та же классика утверждает, что в России каждый день что-то происходит новое, а на самом деле и за 100 лет не меняется ничего.
Живет милая, добрая, душевная девочка, которая не в пример книжной Золушке, много работая на папеньку и мачеху - не имеет в Высшем покровительстве никаких фей или ангелов небесных.
Всей-то и вины нашей Сонечки, что она лицом не вышла. Отчего не вскружиться ни одной мужской голове рядом с нею. Чехов ненавидел красивых женщин, видимо, оттого что не верил достоевщине с его затертым шаблоном о спасительной роли красоты. У "Дяди Вани" стоит только появиться обворожительной сирене на горизонте мужских утонченных умов, как весь ум их превращается в "смотревший на женщину с вожделением". На Софию некому смотреть. Что София, зачем София? Ничто такое эта София, если каждый как налитая кровью шишка на голове индюка мнит себя нечем особенным среди пошлости уездной.
Другое дело страсти по Елене! Мачехе Сонечки. Бездарной, бесталанной, ленивой, вышедшей замуж за человека Образ, за светский лоск, вышедшей так, как выходила та же Облонская за Алексея Каренина. И все вокруг моментально видят несостоятельность брака да Елены, Елену Андреевну сие крайне возмущает, потому что она, действительно, желает выглядеть в глазах других женщиной с чистейшей репутацией - репутация - опора от натиска мужской половины, от страха "пойти по рукам". А мужская половина, которая моментально просекает, что у Елены нет и в помине близости с мужчиной, её мужем, думающем только о том, что ему вот-вот умирать, а все вокруг останется жить! Страдающем только от того, что всё, всё, голубчик, пора думать о конце спектакля. Выливающем литры желчи на всех кто попадет под руку, только единственно за то, что они посмеют радоваться жизни, когда его будет пронизывать смертельный холод на два вершка под Землей - о как люто он желает отыграться на них! И во главу угла на Елене.
Зачем он женился на совсем девочке, на почти ангеле? Как и все сегодня - он надеялся, что получит дополнительную, внеочередную, уже не отпускаемую ему Богом - живу. И вначале так и было. Профессор Серебряков почувствовал прилив сил, желание жить, творить. О эта Песнь Соломона, который в своей Любви к жизни брал и брал новых и новых женщин. Как тот раджа и Антилопа: "мало, мало, мало" - он не мог остановиться. Золото, золото... А у этого серебро, серебро... И никакая Елена не панацея о старости и смерти.
Оба, Серебряков и Серебрякова - дармоеды. Паразитирующие на дяде Ване и Сонечке. Но им не жутко от того, не страшно, не отвратительно самое к себе. Потому что это общественная норма. Прекрасной Елене положено то, что никогда не будет даровано свыше обычной Софийке. Профессору, как бы сказала моя бабушка, кислых щей, дана возможность пудрить недалеким людям мозги, бездельничая за счет каторжного труда на него шурина - того самого дяди Вани. И, что гаже всего, собственной дочери.
Когда Александр Владимирович Серебряков вспоминает про дочь? Только в тот момент, как ему напомнит дядя Ваня: имение-то, которое кормит всю эту ораву и которое затея продать господин профессор, чтобы напоследок перед смертью кутнуть - принадлежит не профессору, а его дочери - Соне!
Хитрован, уличенный в постыдном плане, отнять у собственного ребенка, да еще и дочери, кров над головой, "пустить по миру" - начинает петлять как заяц в поле. Он же, конечно, спросил бы у Сонечки. Когда у него в больном мозгу созрел план продажи - к дочери Серебряков не обратился. А зачем? Кто такая Соня по сравнению со светочем российской науки? Пойдет куда-нибудь... И дядя Ваня куда-то исчезнет. И теща, не приспособленная к жизни дура-полная, души в зяте между тем не чающая - ибо он - профессор! Ни в грош не ставящая собственного сына - "дядю Ваню". Все это бессмысленное семейство как-либо рассосется по просторам Империи. А Профессорская чета проведет на вырученные деньги благородную старость в дивной Финляндии. Зачем еще Российской Империи - Финляндия, как не для отдохновения от тупой российской провинции. Где нет спасу от мужиков и мух.
Папашка Сонечкин и в голову не берет соображения: выдать дочь замуж за приличного человека, благо она девушка не только работящая и скромная, но и хорошо обеспеченная - тем самым имением на которое профессор и позарился под конец жизни. Были бы у него внучки. Занимался бы детишками на старости лет. И дядя Ваня, верой и правдой, отбаяривший на беспечную жизнь Серебрякова - был бы обеспечен и счастлив.
Как бы не так. Отнять и прибрать к белым ручкам последнее. Какая еще Сонечка?
Никакой Сонечки никому не надо. Тому же любителю леса и принципиальному вегану - Астрову Михаил Львовичу, в которого тайно и по-девичьи невинно влюблена Сонечка, и ему надо Елену Прекрасную. Всё адно же жена Серебрякова рано или поздно соблазнится на близость с молодым мужчиной - отчего не с ним, с Астровым? А что Сонечка - зачем ему жена, дети, хлопоты, станешь как все уездные никчемные людишки. Станешь никем - одним из них. И что тогда твое вегетарианство? Твои посаженные в пику дровосекам леса?
А вот страсть! Тайная близость с замужней женщиной, красавицей, которая всем отказывала в похоти - о! Это дорого стоит! Ни обязательств. Ни укора. Ни детей. Ни семейных сцен.
Красота. Спасающая мир.
И вот в конце пьесы Сонечка утешает дядю Ваню, который с оружием в руках, пусть и неуклюже и потешно защитил свой дом от разорения, Сонечка утешает теми же словами (по смыслу) что пишет сегодня на дзене дьякон Кураев.
Каждый день случается в России что-то необычное, невиданное, а за сто лет не меняется ничего.